На дипломатическом поприще неудачливый военачальник также не снискал себе лавров, продемонстрировав союзникам не лучшие черты характера и непонимание текущего момента, требовавшего тонкой политической игры. В Париже на заседании военного совета представителей союзных держав, состоявшегося 16 марта 1916 г., Я. Г. Жилинский в резкой форме подверг сомнению качество ружей, поставляемых Италией в Россию, заявив, что их можно использовать только для обучения новобранцев строевым приемам. Эта реплика российского представителя вызвала удивление и обиду итальянцев – союзников по Антанте, заявивших, что для чего же в таком случае Россия постоянно требует патроны для поставляемых ружей? Дипломатический скандал дошел по линии иностранных дел до Ставки Верховного главнокомандующего, которая открестилась от высказываний своего представителя. Последовавшие извинения российской стороны восстановили отношения, но итальянцы попросили ограничить их контакты с Я. Г. Жилинским.
Мнения, которые высказывались в окружении Верховного главнокомандующего о деятельности Я. Г. Жилинского во Франции, переданы военным журналистом, аккредитованным в Ставке Верховного главнокомандующего. «Жилинский все мучает наших дежурных офицеров по аппаратной своими путаными шифрованными телеграммами, в которых сообщает мало дельного и интересного». «Сообщения Жилинского все более водянисты и все более подчеркивают «недостатки французской армии… Да, его остроумно прозвали «Жан-Жак навыворот». Исследователи этого периода истории также весьма невысоко оценивали дипломатические способности Я. Г. Жилинского, считая, что его профессиональная несостоятельность в совокупности с «ничтожеством Сазонова» (министра иностранных дел России. – А. П.) привели к тому, что «интересы России стали игнорироваться».
В сентябре 1916 г. Я. Г. Жилинский был отозван из Франции и зачислен в распоряжение Военного министра в числе 40 высших военных чинов. Февральская революция 1917 г. прервала синекуру Я. Г. Жилинского. Сложное финансовое положение заставило военное министерство сократить эту категорию генералов, и 18 сентября того же года состоялся приказ по армии и флоту, в котором значилось, что Я. Г. Жилинский «Увольняется от службы по прошению… с мундиром и пенсией».
Транспортировка раненых
Мирная жизнь закончилась довольно быстро, и в 1918 г. Я. Г. Жилинский был арестован, затем выпущен из тюрьмы на поруки князя Е. Н. Трубецкого. Последние его дни достоверно неизвестны, и о них существует несколько версий.
1. С. Е. Трубецкой (сын Е. Н. Трубецкого) в своих воспоминаниях утверждал, что позже, после освобождения из тюрьмы «…генерал Жилинский, переходивший финляндскую границу, пропал там без вести, и семья даже не узнала, где именно и как он погиб». Это созвучно информации К. А. Залесского, который пишет, что Я. Г. Жилинский после Октябрьской революции пытался уехать за границу, но был арестован и расстрелян.
2. А. Тарсаидзе приводит письмо от 27 марта 1969 г. одного читателя. В нем сообщается, что в 1919 г. членом «военного совещания при Реввоенсовете» под председательством А. А. Брусилова состоял и Я. Г. Жилинский, «умерший в подвалах ЧК в 1936 г…», и с которым автор письма служил (…с 1923 г., и ежедневно встречался). Эта версия, на наш взгляд, маловероятна, так как во второй части полных воспоминаний А. А. Брусилова, выпущенных в 2001 г., подробно перечислены генералы, сотрудничавшие с новой властью, и имя Я. Г. Жилинского не упоминается.
3. Информация о захоронении представлена в военно-историческом журнале Е. Г. Новиковым, который утверждает, что бывший главнокомандующий был похоронен на кладбище с. Покрово-Шишкино Милославского р-на, Рязанской обл. (ныне село вошло в черту п. г. т. Милославское).
4. В Военной энциклопедии представлена еще одна версия смерти Я. Г. Жилинского, в соответствии с которой отставной военачальник после революции 1917 г. уехал к белым на юг, где вскоре умер.
По словам некоторых исследователей Первой мировой войны, уход М. В. Алексеева с должности начальника штаба Юго-Западного фронта, руководимого Н. И. Ивановым, изменил военное счастье последнего, и 17.03.1916 г. состоялось отстранение его от должности главнокомандующего с назначением членом Государственного совета и «состоять при Особе Е. И. В.». Небезынтересно поведение Николая Иудовича, связанное с изменением его служебного положения. Один из чинов Ставки отмечал: «Утром Иванов благодарил Алексеева за приятное ему назначение». Позже Н. И. Иванов жаловался, что отстранение его от должности произошло с подачи М. В. Алексеева.
Длительное напряжение высочайшей ответственности сменилось в общем бесцельным времяпровождением, заполненным приемом пищи в высочайшем присутствии и выполнением отдельных редких поручений Верховного главнокомандующего.
С началом Февральской революции Николай II, вероятно помня успешность Н. И. Иванова при подавлении Кронштадских революционных выступлений 1905–1906 гг., назначил его 27.02.1917 г. главнокомандующим войсками Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров. Задачей отстраненного от активной деятельности военачальника было прекращение волнений в столице. Миссия Н. И. Иванова закончилась безрезультатно. Он по прибытии 1 марта на станцию «Дно», стал наводить порядок среди следовавших эшелонами в Петроград пьяных солдат. Приказал отбирать у них офицерские вещи, явно присвоенные теми насильственным путем, ставить наиболее дерзких солдат на колени, арестовывая нарушителей. Это впоследствии ему инкриминировалось как унизительное обращение с солдатами. Следуя далее эшелоном, Николай Иудович к 21 часу 1.2.1917 г. прибыл на станцию Царское Село. По окончании краткой беседы с Александрой Федоровной была получена телеграмма от Николая II, в которой император запрещал Н. И. Иванову принимать какие-либо меры.
Несмотря на выражение лояльности новой власти, Н. И. Иванов был арестован и 18.3.1917 г. доставлен в Петроград. В апреле того же года генерал написал письмо военному министру Временного правительства А. И. Гучкову, в котором объяснялся по поводу своей миссии в революционном Петрограде в 1917 г. В конце письма Николай Иудович просил военного министра предоставить ему возможность «еще послужить на пользу и славу дорогой родины и ее Временного правительства». Некоторое время находился под следствием Чрезвычайной следственной комиссии, но по личному распоряжению А. Ф. Керенского был освобожден по состоянию здоровья. Р. Р. фон Раупах вспоминал, что в двадцатых числах марта 1917 г., состоя в Чрезвычайной следственной комиссии, получил распоряжение от главного военного прокурора генерала Апушкина расследовать дело генерал-адъютанта Н. И. Иванова. Ему ставилась в вину попытка к вооруженному подавлению революции и унизительное обращение с солдатами. Нелепость выдвинутых обвинений была очевидна, и автором воспоминаний было направлено постановление о прекращении дела против больного генерала, страдавшего отеком ног и находившегося под домашним арестом в квартире генерала Маниковского.
