— А не связан ли интерес Тихомирова с новоявленными тамплиерами, которые арендуют часть бывшего монастырского корпуса, который занимает еще с советских времен комбинат пчеловодства? В своей половине дома тамплиеры сделали евроремонт, на монастырской крыше водрузили черно-белый флюгер с мальтийским крестом… А в подвале начали строить свой тамплиерский храм. Настоятель монастыря в ужасе, как докладывают мне наши люди. Он не знает, что ему делать.
— Это сатанисты, а не тамплиеры, — угрюмо ответил отец Алексий. — Они только маскируются под Орден. Насколько мне известно, флюгер тамплиеры сняли под давлением некоторых уважаемых верующих. И работы по храму свернули… как будто. Что касается архимандрита, то ему надо бы вразумить настоятеля приходского храма, который находится на территории монастыря, но, к сожалению, монастырю не подчиняется. По моим сведениям, настоятель храма очень благосклонно относится к тамплиерам. Они будто бы пообещали ему восстановить колокольню. Впрочем… Раскол православной церкви на Украине вызвал большое смятение и разброд среди наших украинских братьев. Поэтому, как говорится, не суди сам, и не судим будешь. Архимандриту и настоятелю храма можно лишь посочувствовать. Надеюсь, они в конце концов наведут порядок в своем хозяйстве. А по поводу связи Тихомирова с тамплиерами… Нет, это не лезет ни в какие ворота. Он чересчур большой прагматик и достаточно образованный человек, чтобы не впасть в ересь.
— И тем не менее…
— Да, и тем не менее. Грех чересчур сладок. Его смертельная горечь таится на дне сосуда. А Тихомиров всего лишь человек, душа которого не защищена истинной верой. Увы, больно много ловцов человеческих душ хлынуло в наши православные приходы после распада Союза. Мормоны, адвентисты, сайентологи, другие секты, подозрительные общественные организации, непонятно чем занимающиеся, масоны всех мастей и оттенков… В общем, нужно его проконтролировать. Для начала. Подбери себе несколько человек, желательно самых испытанных и надежных. Мое сердце чует что-то недоброе.
— Задание понял, — монах коротко кивнул головой — поклонился. — Разрешите выполнять?
— С Богом. Только будь крайне осторожен!
После ухода монаха отец Алексий подошел к аналою и начал молиться. В его глазах застыл вопрос, который явно был адресован святым, лики которых смотрели на него с иконостаса. Но они были суровы, бесстрастны и молчаливы. Похоже, их совсем не волновали мирские дела и проблемы.
Глава 11
1915 год. Мсье Франсуа Боже
Шиловский сидел за столиком в отдельном кабинете ресторана «Бель Вю»
[38]
, расположенном на Крещатике, наслаждался прохладой — распахнутое окно кабинета выходило на теневую сторону здания, пил сельтерскую
[39]
и читал газету «Киевское слово». Он купил ее по дороге, в киоске на углу Лютеранской улицы.
Надзиратель сыскной полиции решил не брать извозчика и прошелся пешком, благо стоял чудный день, а от Большой Житомирской, где находилось управление городской полиции, до Крещатика рукой было подать. На небе неторопливо паслись стада белых пушистых тучек, и солнце время от времени пряталось за их спинами, добавляя зеленым киевским улицам и паркам прохлады, столь желанной в знойное лето.
Некий господин Гном писал: «…Русские законы издавна так уж пишутся, что, как ни поверни его, все равно не избежать тюрьмы или ссылки. Хочется, например, написать о забастовке рабочих. Однако я не могу, я не должен об этом писать. Это возбуждает общество, нарушает покой. Но тюрьма и ссылка нас не испугают, как не пугали и раньше…»
— Бред… — пробормотал Шиловский. — Нынешние газетчики — это стадо непуганых идиотов… — и начал просматривать объявления и рекламу.
Интерес к объявлениям у него был чисто профессиональным. Из них можно было выудить массу интересной и нужной для сыска информации. Работе с прессой Шиловского научил Кошко, а Аркадий Францевич был для надзирателя непререкаемым авторитетом.
«Д-р Шнейдер-Барнай. Редукционные пилюли против ожирения и отличное слабительное средство». «Продается случайно мебель». «Уничтожаю и вынимаю мозоли…» Шиловский невольно поморщился — у него были проблемы с ногами.
«К сведению дам! Крещ. уг. Лютеранс. № 29/1 ряд. Получен больш. разнообразный выбор материалов исключ. хорошего качества. Заказы выполняются с обычной аккуратностью. Работа безукоризн. чистая, крой elegant. Ежедневно новые партии собств. изделий».
«Массаж лица и уничтожение морщин аппаратом Сименс исполняет дама из Вены г-жа Завгайм в дамской парикмахерской Титуса Каливоды и на дому. Прически современные и исторические, уроки причесок. Окраска волос во все цвета».
«Сдаются в наем квартиры от 3 до 9 комнат, подвалы, помещения для контор и банков. Крещатик №№ 27 и 40. Спросить в магазине торгового дома К. К. Людимер и С-вья». «Прачка ищет поден. работы. Андреевский спуск № 2, спр. двор». «Антиком-Лемерсье. Средство для обезволосывания кожи. Цена — 1р. 25 к. за банку».
«Доброволец вольноопределяющийся, оставш. без всяких средств к жизни, просит граждан г. Киева пред. ему какое-либо зан. М.-Благощ., 151, кв. 2». Это объявление Шиловский прочитал два раза. А затем вынул из нагрудного кармана записную книжку и мелким убористым почерком записал адрес.
Он догадывался, что «вольноопределяющийся» без работы не останется. Таких «добровольцев», хорошо умеющих обращаться с оружием, часто нанимали темные дельцы для «мокрых» дел.
— Господин Шиловский?
Надзиратель сыскной полиции невольно вздрогнул и поднял глаза вверх. Перед ним стоял элегантно одетый мужчина, брюнет, явно иностранец. Он носил небольшие, лихо закрученные вверх усики, был худощав, подтянут и держал в одной руке трость черного дерева с набалдашником в виде позолоченной львиной головы, а в другой — небольшой саквояж коричневой кожи.
Опытный сыщик Шиловского сразу определил, что трость иностранца с секретом. Похоже, резное дерево служило ножнами клинка.
— Да, — ответил Шиловский. — С кем имею честь?..
— Это я звонил вам утром. Позвольте представиться — Франсуа Боже.
— Очень приятно.
— Разрешите присесть?
— Пожалуйста, — вежливо ответил Шиловский.
А сам подумал: «Какого черта этот французик ломает комедию?! Делает вид, будто я заказал этот столик. И где — в «Бель Вю», одном из лучших ресторанов Киева! Цены тут совсем не по карману чиновнику полиции моего ранга. Эх, надо было мне не идти в поводу француза, а назначить встречу хотя бы у Стамати на Прорезной. Донесут начальству, как я тут шикую, беды не оберешься…»
