И все-таки до конца нельзя быть откровенным! Вдруг Игнатий Прокопович решит, что все найденное должно принадлежать Украине. Как тогда быть?
Любое правительство нацелено на то, чтобы ободрать человека как липку. А уж в таком случае — тем более. И дадут тогда Глебу за все труды фигу с прибором. Плюс грамотку, которой грош цена в базарный день. Таких грамот у них с отцом уже скопилось десятка два.
— Хочу немного поковыряться в Китаевских пещерах, — ответил Глеб. — Я ведь археолог. Впрочем, это вам известно.
— Тю на тэбэ! Шо ты там забув?
— Интересно…
— Та яки там пещеры? Метров сто вглубь, не больше. Туды экскурсии водят. Усё всем известно. И я там був… раз сто. По молодости. Всэ шукалы якись скарбы. А дэ воны там? В Кытай-горе тилько галерея и кельи схимников. Больше ничего. Все осмотрено-пересмотрено. Чи ты з глузду зъихав? Уже ж не маленький.
— Я говорю не о тех пещерах, которые все знают, — Глеб впился взглядом в лицо дядьки Гната. — Я имею в виду тот лабиринт, в который вы, будучи пацаном, провалились, играя в «казаки-разбойники».
Игнатий Прокопович мгновенно помрачнел и стал, как грозовая туча. Он налил себе рюмку спотыкача, выпил и занюхал хлебной коркой.
— Цэ опасное дило, — сказал дядька Гнат, не глядя на Глеба.
— Почему?
— Ти пещеры дужэ стари. Там сильно опасно. Везде завалы…
Глеб сразу понял, что Игнатий Прокопович недоговаривает. Эта тема была ему явно неприятной.
— Я догадываюсь, что там может быть очень опасно, — ответил Тихомиров-младший. — Но такая специфика моей деятельности — преодолевать опасности. Вы только подскажите, где находится вход в эти старые пещеры. И все дела.
— Ага, оцэ ты гарно придумав… — дядька Гнат скептически ухмыльнулся. — Хочешь, шоб я сына своего друга, якый приехал до мэнэ в гости, отправил на вирну смерть. А як потом я Мыколаю в очи буду смотреть? Ты про цэ подумав?
— Ну, во-первых, не хороните меня раньше времени. А во-вторых, я надеюсь на вашу помощь. Мне нужны ваши хлопцы… для подсобных работ. Я хорошо им заплачу. Для них это будет отличная шабашка.
— От заладыв! — Игнатий Прокопович начал раскуривать свою трубку. — Ну добрэ, расскажу… Всю правду расскажу. Бо ты можешь подумать, шо я нехороший чоловик.
— И в мыслях такого не было!
— Ну, можэ я трохы загнув… Гаразд, слухай. Я про тии пещеры и твоему батьке не усё рассказал. Там едва нэ погиб мой дружок, Толя. Ну, цэ ты, видно, знаешь. И все наши голопупенки сразу перестали туды лазить. Все… кроме меня. Бо я ж тогда був щэ дурнишый, чем ты зараз…
Глеб невольно улыбнулся. Отец тоже считал его глупым и неопытным мальчишкой. И постоянно наставлял уму-разуму. Глеб поначалу злился, а потом вдруг понял, что родное дитя для родителей всегда несмышленыш, требующий заботы и подсказок, сколько бы ему лет ни стукнуло.
— Я тогда був отаманом, — продолжал дядька Гнат. — А шо такое отаман? Это значит быть сильнее и смелее всех. От я и полиз туда… Взял веревку, свичкы, трофейную зажигалку (батько с войны привез), нож, саперную лопату, баклажку воды, окраець хлиба и полиз. Розкыдав я завал, як мог, а за ным галерея — будто коридор. Метра два в высоту. Потолок шо в погребе — закруглен. Иду по цьому коридору потыхеньку и трушусь от страху, як цуцык. И чого, спрашивается? Не первый же раз. И все равно боюсь. Дойшов до якоись развилки, посвитыв… Оцэ скажу тилько тоби, бо я уже старый… чого мне стыдиться? Там була выдовбана ниша, а в ний… скелет! Ну, мертвыми нас, послевоенных пацанов, здывуваты трудно. Но таких скелетов бачыть не доводилось. Стоит вин во весь рост, а очи як жыви — горять фонарями. Я як став, так и прыкыпив к месту. А по ногам струйки бегут. Не удержав, значит… Но это еще пивбиды. Через якусь хвылынку шось як загудело, як завыло… В общем, опомнывся я уже наверху. Все там бросыв — и веревку, и лопату, и зажигалку. Гарна була, с орлом, но без свастики. Можэ, амерыканська? З того часу я туда ни ногой. До сих пор трэмчу. Ось, бачыш, чарку в руках не можу вдэржать.
— Занятная история… — Глеб почувствовал, как его начал охватывать боевой азарт.
Есть! Скелет, разные звуки — это, скорее всего, обманка. Пугало для чересчур впечатлительных. Возможно, первый кордон защиты того, что, по идее, должно лежать где-то в глубине лабиринта (если его оттуда до сих пор не забрали). Не исключено, что там есть и западни, и ловушки… знакомые моменты.
— Та така занятна, шо и врагу не пожелаешь… — Игнатий Прокопович пыхнул дымом раз, другой, а затем задымил как паровоз.
— И все же, покажите мне вход, — сказал Глеб. — Пожалуйста. Очень вас прошу… В разные мистические истории и страшилки я не верю. А все необычное — ладно, почти все — можно объяснить с точки зрения науки.
— А эти… як их… НЛО? В газетах про них пишут, по телевизору показывают…
— Они вам мешают жить?
— Та ни.
— Ну и пусть себе летают. Может, это сгустки энергии, или какие-то летательные аппараты, испытываемые американцами или русскими, а возможно, и космические корабли внеземных цивилизаций. Нам-то что до этого? Мы ничего не можем изменить. «Мы» — это простой народ. Наша задача — обустроить мир вокруг себя. И по возможности раскрывать тайны, подвластные нашему разумению. Вот и весь сказ.
— От шо значит грамотна людына! Ну добро, ты убедил меня. Только сам я туды не полезу, но хлопцев добрых дам. Хай воны за тобою присмотрят. Бо пещеры пещерами, а оти негидныкы, шо хотели тебя пустить на распил, мэни нэ наравятся. Надо принять меры.
Глеб был на седьмом небе от счастья. Получить такую поддержку — лучшего желать и не надо.
— А как мне быть… с колесами? — спросил он осторожно.
— Возьмешь БМВ, — отмахнулся дядька Гнат. — То нэ проблема. Но шоб лизты в пещеры тебе нужны и добрый лихтар, и лопата, и длинна мотузка, — по-вашему, по-кацапски, веревка, значит, — и еще кучу всего. Цэ трэба пидговыть.
— У меня уже все готово.
— И дэ ж воно? Ты ж приехал с одной сумкой.
— На железнодорожном вокзале, в камере хранения. Я заехал туда по дороге из аэропорта.
— А чого ж сразу не взял с собой?
Глеб смутился.
— У меня там большущий рюкзак, — ответил он, пряча глаза. — Я решил не таскать его с собой, потому как не был до конца уверен, что вы согласитесь мне помочь. А без вас я, сами понимаете, могу хоть сто лет искать тот никому неизвестный вход в пещерный лабиринт и никогда его не найду.
Причина того, что рюкзак оказался в камере хранения, была, конечно, совсем другая. Глеб не хотел посвящать Игнатия Прокоповича в свои намерения. Но теперь у него просто не было иного выхода.
— Як тоби нэ стыдно! — взвился Игнатий Прокопович. — Шоб дядька Гнат отказал сынку своего лепшого друга Мыколы… та нэхай подо мной земля провалится! Чи вы там в Московии думаете, шо хохлы тут зовсим показылыся от своих «революций» и на вас скоро пидуть с вилами? Нэ будэ такого! Никогда нэ будэ! Бо мы ж браття.
