– Больно же! – закричал монстр. – Слушай, а я тебя вспомнил. Это ты мне голову отрубила, да?
– Я поотрубаю тебе все, что можно, – пообещала Франсуаз. – И буду это делать очень медленно – чтобы ты успевал считать, сколько еще лап у тебя осталось.
– Гром и молния, Френки! – воскликнул я. – Я помню такие мелкие детали об этом дне. Если бы еще выцарапать из памяти лекцию…
Небеса потемнели, яркая вспышка озарила поляну, и ослепительный сноп энергии ударил Франсуаз прямо по макушке.
Прогремел гром.
– Получается же, когда не надо, – досадливо произнес я. – А все потому, что ты меня отвлекаешь, Френки.
– Что это было? – спросил монстр, осматривая небо. – Я же с утра радио слушал. Грозы не передавали.
Франсуаз выпрямилась. Ее роскошные волосы дымились.
– Майкл, – голос демонессы звучал почти спокойно, – когда не целуешься – держи язык за зубами.
– Поскорее здесь надо заканчивать, а то еще под дождь попаду, – заволновалось чудовище. – Вечно с вами, двуногими, хлопоты.
– Я хорошо помню эту лекцию, – пояснил я. – Если бы не твоя возня, Френки, я все бы уже припомнил. Существо деловито сказало:
– Только ты мне лап больше не отрубай. Больно это, знаешь ли.
– Так и должно быть, – успокоила его девушка.
– От тебя ничего же сложного не требуется. – Монстр был недоволен поведением Френки. – Жевать я сам буду, только не дергайся.
– Значит, лапы? – спросила Франсуаз. – Я не была уверена, но раз ты сам предложил…
Гибкое тело демонессы рванулось вперед. Ее сверкающий меч заиграл в воздухе. Чудовище не успело даже пошевелиться, как все его щупальца повалились на траву отрубленные.
– Надеюсь, – Франсуаз откинула волосы со лба, – тебе было так же приятно, как и мне.
Чудовище распахнуло рот, чтобы заверещать от боли. Его огромное тело, лишенное опор, пошатнулось и рухнуло на землю.
Трава заглушила громкие крики монстра.
– Надеюсь, ты не ушибся? – осведомилась Франсуаз.
Она неторопливо приблизилась к поверженному чудовищу и поставила ногу ему на шею. Существо начало метаться в агонии, но у него не было ни малейшего шанса освободиться.
– Знаешь, – бросила девушка, – а он очень мил – когда молчит.
Тушу монстра сотрясла последняя судорога. Его рот распахнулся, оттуда вывалился черный язык.
– Похоже, ему больше нечего сказать, – заметила Франсуаз. – Как успехи, Майкл?
Я неодобрительно посмотрел на нее:
– Френки. Ты все сделала неправильно. Если бы ты позволила ему съесть себя – у меня как раз хватило бы времени подумать в тишине. Но нет, надо было поднять шум до небес. Как тебе после этого не стыдно?
Я покачал головой:
– Даже не хочется теперь делиться с тобой своими успехами. Ну да ладно.
Мои руки взметнулись к небу в ритуальном жесте, однако тут я вспомнил еще об одном.
– Здесь есть речка, Френки? Или ручеек.
– Был поблизости, а зачем тебе?
– Не мне, лопоушка. До того, как пойдем в город, ты должна хорошенько помыться. Я не могу показаться с тобой на людях, когда ты в таком виде.
Франсуаз поперхнулась – мне хотелось верить, что от стыда. Воздев над собой руки, я произнес:
– Хочу узреть пред собой духов Золотого леса.
Пару мгновений ничего не происходило. Затем я услышал негромкий треск. Мне не сразу удалось понять, откуда он исходит, однако я очень быстро получил ответ.
Лететь вниз пришлось не очень долго, поэтому падение оказалось почти мягким. Я поднялся на ноги. В первое мгновение могло показаться, что мы по-прежнему в лесу, и ночная мгла опустилась на нас.
Со всех сторон насколько хватало глаз величественными колоннами вздымались деревья – но были то не стволы, а корни, уходившие далеко внутрь земли.
В Золотом лесу никогда не было шумно – но здесь, в его подземном храме, нас окружила священная, таинственная тишина, которую человек слышит только в глубине собственной души.
Франсуаз медленно выпрямилась, и только сейчас я заметил, что под ногами у нас вязкая, черная грязь. В тех местах, где в нее погружались корни гигантских деревьев, на поверхность поднимались россыпи пузырей.
– Помнишь, что я говорил о речке? – спросил я. – Забудь. Ты даже в океане не отмоешься. Девушка прошипела:
– А ведь ты мне солгал, Майкл. Это твое зелье для путешествий, из-за которого ты всегда такой чистенький – оно годится не только для эльфов. Я спрашивала.
– Я сказал правду, – с достоинством отвечал я. – Не важно, на кого действует снадобье. Главное, что оно есть только у эльфов, и мы ни с кем им не делимся.
– Я смогу тебя переубедить, – пообещала девушка. – Дай только отмыться – и найти хорошую плетку.
Конечно же, я не слушал ее детского лепетания. Я шел вперед – туда, где меж темных корней белели три огромных кокона.
– Вот они, – проговорил я. – Так выглядят духи Леса, когда не нападают на людей.
Лепестки коконов растворились, и нашему взору предстали Хранители.
– Зачем ты пришел сюда, эльф? – спросил один из них. – Или ты не видел, как небеса наказывают тех, кто тревожит наш покой?
– У меня есть вопрос, – произнес я. – И за ответ я очень хорошо заплачу.
Призрачные фигуры дрогнули подобно хлопьям тумана, подхваченным утренним ветром. Это означало смех.
– К чему нам деньги, неразумный эльф? – спросил главный Хранитель. – У нас есть все, что мы можем пожелать.
– Если я узнаю то, за чем пришел, – я позволю вам распилить ведьму.
– Что? – взвизгнула Френки.
– Пилить, пилить, – заговорили призраки. – Распилим, распилим ведьму. Ответь ему скорей.
В их руках появилась пила – длинная и сверкающая, как радуга. Тогда, в темном лесу, мне показалось, что лезвие ее ловит свет сверкающих звезд; теперь я понял– оно сияет само по себе.
– Я хочу знать – что задумали Карайа Дархм и другие заговорщики. Как они намерены захватить власть в Золотом лесу?
– Это просто, – отвечал главный Хранитель. – Старик заключил договор со сворками – теми, что не хотят поддерживать Старейшину. Рептилии открыто нападут на людей, и тогда ничто не сможет остановить войну.
– Следовало ждать чего-то подобного… Что же, Хранители, прощайте, мне надо спешить.
– Постой, эльф, – проговорил призрак. – Разве ты не хочешь спросить у меня, как остановить заговорщиков?
– Нет, – отвечал я. – Незачем спрашивать о том, что я могу узнать сам.
