– Что ты делаешь? – спросил я.
Колтон строил ополченцев. Они не могли выстроиться сразу, путались и ломали строй. Колтон нервничал. Короткий смущенный взгляд, который он то и дело бросал на демонессу, показывал, что он боится не оправдать ее доверия, упасть в ее глазах.
Франсуаз коротко свистнула, подзывая лошадь.
– Эти люди не выдержат схватки с орками. Даже с дозорным отрядом.
– Они не будут сражаться, – ответила Франсуаз. – Я буду. Поехали со мной, Майкл, ты мне нужен. Я не могу оставить их одних, Колтон может растеряться.
Я повернулся, направляясь к стойлам, где отдыхал мой боевой дракон.
– Нет, – произнесла Франсуаз. – Ты поедешь на лошади.
– Что?
– Я лидер этих людей, Майкл. Ты не можешь ехать на драконе, когда я всего лишь на коне.
Один из ополченцев подвел лошадь и, передав мне поводья, поспешил обратно.
– Держись на полкорпуса позади меня, – приказала Франсуаз. – Когда я ускачу, присматривай за ними. Позволь Колтону быть командиром, но направляй его.
В голосе девушки звучало искреннее беспокойство за ополченцев. Мне не нравилось ни то положение, которое мне приходилось занимать, ни то, что из-за Франсуаз я остался без дракона.
Но я понимал, что у армии может быть только один полководец, и не собирался подрывать боевой дух ополченцев из-за гордости.
– Этим людям надо почувствовать вкус победы, – отрывисто произнесла Франсуаз, направляя гнедую в голову отряда. – Они должны увидеть умирающих орков. Кавалерийский разъезд – прекрасная мишень.
Ты не возьмешь легионеров Грантия? – спросил я.
– Нет, пусть ополченцы ощутят, что это их победа и что никто им не помогал.
– Что ты собираешься делать?
– Разъезд остановился лагерем за холмами. Там всадников десять.
– И?
Глаза девушки сверкнули.
– Я их убью.
8
Три шатра стояли в степи. Они были высокие и узкие, и каждый состоял из пяти сегментов, словно наполовину развернувшийся цветок засохшего и умершего растения.
Каждая часть шатра имела свой цвет. Красный обозначал кровь врагов, желтый – огонь, пожирающий их дома и амбары.
Синий был цветом бескрайнего неба, расстилающегося над степью – неба, которое всегда с кочевником, куда бы ни завез его конь. Зеленый отображал саму степь, вечно молодую и бескрайнюю, открытую тому, кто скачет по ней.
Черный символизировал смерть.
Высокие металлические штыри возвышались над шатрами, а над центральным белел оскаленный человеческий череп.
Слабый огонь бился под круглым котлом, неуверенно, словно ему самому было боязно находиться среди диких кочевников. Орки, скрестив ноги, сидели вокруг костра и кривыми пальцами вылавливали из булькающей жидкости куски мяса.
Волосатые тела орков закрывали доспехи, сшитые из шкур их восьмилапых скакунов. Двухглавые дубинки лежали в примятой траве возле своих хозяев. Кочевнику было достаточно протянуть лапу, чтобы сжать пальцы на древке.
Гигантские степные пауки, на которых ездили кочевники, паслись поблизости. Они не были привязаны; твари, еще более дикие, чем их хозяева, знали, что только вблизи кочевников смогут получать свежее человеческое мясо. Пока что они утоляли свой голод луговой травой.
Один из орков, самый крупный, правый клык которого был выбит и кривился обломком, поднял голову и посмотрел в степь. На его толстой шее висел золотой знак, отличавший в нем главу дозорного отряда.
Орк поднес лапу к маленьким глазкам, жир закапал на его шерсть.
– Всадник, – прорычал он.
Кочевники повскакивали с мест, хватая дубинки. Согнувшись и опустив плечи, они ждали приближавшегося к ним всадника.
– Не нападать, – рыкнул предводитель отряда. – Наверное, это гонец. Люди сдаются.
Орки засмеялись рыгая.
Франсуаз резко осадила лошадь перед костром кочевников. Ее серые глаза в одно мгновение охватили всех орков, оценив достоинства и слабые места каждого из степных воинов.
– Ты не гиберийка, – глухо произнес предводитель отряда.
Его слова были сбивчивы, из-за обилия рыкающих звуков их трудно было разобрать. Подняв приплюснутую голову, орк ждал ответа.
– Нет, – ответила Франсуаз. – Они прислали меня кое-что вам передать.
Гнедая лошадь приплясывала, азартная улыбка играла на лице демонессы.
Орк глухо заревел, и этот звук должен был обозначать смех.
– Они уже знают, что самарийская армия не придет, – произнес орк, тоже переходя на свой язык. – Трусливые друиды ничто перед конницей орков. Какой выкуп они дают?
Франсуаз весело засмеялась.
– Вашу смерть, – ответила она.
Меч вылетел из заплечных ножен девушки, и его острый конец погрузился в голову главного орка. Череп кочевника раскололся, словно орех. Грязные волосы его смешались с мозгом.
Степные воины были потрясены. Никто из них не мог ожидать, что всадница в одиночку атакует целый разъезд. Но еще больше ошеломило их то, что своей дикой смелостью и беспощадной яростью она превзошла даже их.
Франсуаз послала гнедую в бешеный галоп. Копыта лошади проломили череп орка, оказавшегося на ее пути. Лезвие меча опустилось, и голова третьего кочевника покатилась по траве.
Только секунда – и девушка уже промчалась мимо степных воинов, оставив их далеко позади. На ходу она подрубила опоры всех трех шатров, и те упали на головы орков.
– Простите, что испортила суп вашими мозгами, – бросила демонесса.
Степные воины были не из тех, кого можно победить, ошеломив внезапным нападением. Трое их товарищей были убиты; это наполнило сердца кочевников лютой ненавистью, которая удесятеряет силы.
Резкий посвист взлетел над степью. Восьминогие твари встрепенулись и поспешили к своим хозяевам.
Гигантские степные пауки не шли, не бежали, но скользили по траве, быстро переставляя ноги. Двигались только их мохнатые, вывернутые вверх суставы. Сам же корпус ровно плыл над поверхностью степи.
Орки запрыгивали на спины пауков, не дожидаясь, пока те окажутся рядом с ними. Кочевники не пользовались ни седлами, ни уздечкой. Они запускали кривые, когтистые лапы в шерсть паука и, дергая, направляли его.
– Давайте, мальчики! – прикрикнула на них Франсуаз. – Или вы умеете только щупать своих коней?
Демонесса гарцевала на гнедой лошади. Она даже не пыталась скрыться. Орки привыкли к тому, что нападать на них осмеливаются лишь те, кто во много крат превосходит их численностью. То, что девушка не испугалась их, восприняли как кочевник оскорбление.
