А вот когда мы рассказывали эту историю моим родителям, все сложилось не так удачно. Это было ещё до того, как мы с Джедом поженились. Фактически я буквально недавно рассказала маме с папой о существовании Джеда. Скрывая его почти два года, я наконец объявила, что всерьёз с ним встречаюсь, и они были шокированы. Моя мать практически облачилась в траур. Когда я была маленькой, она давала мне множество советов, как найти подходящего мужа. “Не выходи замуж за слишком красивого — это опасно. Самое важное в муже — его характер и здоровье; если выйдешь замуж за ипохондрика, у тебя будет ужасная жизнь”. Но она неизменно полагала, что здоровым мужем будет китаец, в идеале — фуцзянец со степенью по медицине или философии. Вместо него появился Джед, белый еврей. И никого из моих родителей не впечатлило, что он учился в школе драмы.
— Драма? — без тени улыбки повторял мой отец с дивана, где он и моя мать сидели рядышком, изучая Джеда. — Ты хотел стать актёром?
Имена Вэла Килмера и Келли Макгиллис ровным счётом ничего не значили для моих родителей, и они продолжали сидеть как изваяния. Но когда Джед перешёл к тому моменту, когда его выгнали с факультета и ему пришлось проработать полгода официантом, моя мать была шокирована.
— Выгнали? — ужаснулась она, бросив на отца измученный взгляд.
— Это теперь записано в твоём деле? — спросил отец мрачно.
— Папа, не беспокойся! — я успокаивающе рассмеялась. — Все обернулось удачно. Джед поступил на юрфак, и он очень любит свою работу. Это просто смешная история.
— Ты говоришь, сейчас он работает на правительство? — переспросил мой отец с осуждением. Уверена, в его голове нарисовалась картина, как Джед штампует формы для департамента автотранспорта.
В третий раз подряд я терпеливо объяснила родителям, что Джед, мечтая сделать что-то полезное для общества, ушёл из юридической фирмы на Уолл-стрит ради работы в офисе прокурора Южного округа штата Нью-Йорк. “Это очень престижно, — объясняла я. — Получить такую должность было трудно. Джеду из-за этого на восемьдесят процентов снизили зарплату”.
— Восемьдесят процентов! — взвилась моя мать.
— Мам, это только на три года, — вздохнула я устало. Среди наших западных друзей рассказы о том, что Джед согласился на понижение зарплаты ради работы на благо общества, всегда вызывали похвалы и одобрение. — Это же не просто так, это важный опыт. Джед любит суды. Возможно, он хочет стать судебным юристом.
Почему? — спросила моя мать едко. — Потому что он хотел быть актёром? — Своё последнее слово она буквально выплюнула, будто оно оставляло несмываемое пятно на репутации.
Забавно вспоминать об этом сейчас и видеть, как сильно изменились мои родители. К моменту, когда я мечтала о Джуллиарде для Лулу, они уже боготворили Джеда. (По иронии судьбы, сын одного из наших хороших друзей стал известным в Гонконге актёром, и взгляды моих родителей на эту профессию в корне изменились.) Они также выяснили, что Джуллиард гремит на всю страну (Йо-Йо Ма!). Но, как и Джед, они не понимали, почему я хочу записать Лулу в эту подготовительную программу.
— Ты же не хочешь, чтобы она стала профессиональной скрипачкой? — обеспокоенно спросил мой отец.
У меня не было ответа, что не помешало мне продолжать упрямиться. Примерно тогда же, когда я отправила диск Софии на конкурс пианистов, я подала от имени Лулу заявление в Джуллиард. Как я уже говорила, воспитывать детей в китайском стиле значительно сложнее, чем в западном. В этом случае просто не бывает передышек. Сразу же, как только я закончила работать с Софией над её пьесами, круглосуточно в течение двух месяцев, я взялась за Лулу.
Процесс прослушивания в Джуллиарде выстроен таким образом, чтобы давление было максимальным. Кандидаты возраста Лулу должны были подготовить минорные гаммы и арпеджио на три октавы, один этюд, две части фортепианного Концерта (быструю и медленную) и констрастную пьесу. Разумеется, наизусть. Во время прослушивания дети заходят в комнату, оставляя родителей за дверью, и играют перед жюри из пяти — десяти факультетских преподавателей, которые могут попросить исполнить любую часть любой пьесы в любом порядке и остановить исполнение в любой момент. Отделение скрипки гремело именами Ицхака Перлмана и дирижёра Нью-Йоркского филармонического оркестра Гленна Диктероу, а также нескольких самых известных в мире наставников юных скрипачей. Мы положили глаз на Наоко Танака, у которой, как и у миссис Вамос, были очень высокие требования к ученикам. Мы узнали о мисс Танака благодаря Кивон, которая занималась с ней девять лет, вплоть до своих девятнадцати, когда перешла к миссис Вамос.
Помогать Лулу готовиться было особенно тяжело, поскольку она по-прежнему утверждала, что ни за какие коврижки не пойдёт на прослушивание. Она ненавидела все, что слышала об этом от Кивон. Она знала, что некоторые кандидаты летят из Китая, Южной Кореи и Индии только ради прослушивания, к которому готовились годами. Другие проходили прослушивание по нескольку раз, потому что им неизменно отказывали. Третьи брали частные уроки у преподавателей программы.
Я присела на корточки. “В конечном итоге это будет твоё решение, Лулу, — соврала я. — Мы подготовимся к прослушиванию, и, если после этого ты не захочешь туда ехать, ты не поедешь”. “Никогда не отказывайся от чего-то только потому, что тебе страшно, — вещала я в другой раз. — Я многое боялась даже пробовать, но в конце концов отважилась и ни разу не пожалела об этом”. Чтобы улучшить продуктивность, я наняла на ежедневные многочасовые занятия не только Кивон, но и милую выпускницу Йеля по имени Лекси, которую Лулу обожала. Несмотря на то, что у Лекси не было техники Кивон, она играла в Йельском оркестре и искренне любила музыку. Мудрая и спокойная, она волшебно влияла на Лулу. Они с Лулу обсуждали любимых композиторов и концерты, перехваленных скрипачей и интерпретации различных пьес. После такого общения Лулу всегда хотелось заниматься.
Тем временем я все ещё преподавала в Йеле и заканчивала вторую книгу, на сей раз об истории великих империй и секретах их успеха (Day of Empire: Нош Hyperpowers Rise to Global Dominance — ami Why They Fall. 2007.
). Я также непрерывно ездила в командировки, читая лекции о демократизации и этнических конфликтах.
Однажды в каком-то аэропорту в ожидании рейса на Нью-Хейвен я проверила BlackBerry и увидела письмо от организаторов музыкального конкурса Софии. Несколько минут я была парализована предвкушением дурных новостей. Наконец, когда терпеть уже не было сил, я нажала на кнопку. София стала первым призёром конкурса! Она поедет в Карнеги-холл! Была только одна загвоздка: её выступление должно было состояться вечером накануне прослушивания Лулу в Джуллиарде.
Глава 21 Дебют и прослушивание
Это был большой день — день, когда София дебютировала в Карнеги-холле. На сей раз я действительно сошла с ума. Я поговорила с Джедом, и мы решили отказаться от нашего зимнего отпуска. Длинное концертное платье Софии из угольно-чёрного атласа на этот раз было куплено не в David's Bridal (американский магазин, продающий наряды для свадеб и других торжеств), а в нью-йоркском Barneys.
