Город постепенно ширился, и теперь усадьба Алеганда уже не отвечала тем строгим требованиям, на которых настаивали древние чародеи.
Однако гроссмейстер знал, что если верховные маги перестанут собираться у него и выберут для этого какое-то другое, более подходящее место, его власть будет поколеблена. Он хотел, чтобы в нем видели хозяина – не только дома, но и самих гостей.
С самого утра в доме читались заклинания. Каббала учит, что перед ритуалом необходимо очистить комнаты от злых сил, которые никогда не дремлют и могли затаиться там во время отсутствия хозяина.
Отсюда, из темной боковой аллеи, Алеганд видел, как собираются приглашенные. Все они были хорошо известны в городе и за его пределами, их портреты нередко появлялись в газетах и на обложках журналов.
Почти никто не знал, что истинная власть этих людей покоится не на деньгах или политических интригах, но на чародействе.
Тяжело вздохнув, Алеганд взглянул на часы, хотя и так понимал, что время уже настало. Пришла пора разыграть еще одну привычную партию, одержать победу над теми, кто проиграл с самого начала. Это было скучно.
Гроссмейстер неторопливо прошагал к боковой двери – он делал это бессчетное число раз и теперь действовал уверенно и бездумно, словно бронзовая фигурка в больших старинных часах.
ГЛАВА 22
Джереми с детства привык слушать беседы о колдовстве. Собрания волшебников, Орден Коратоллы, ритуалы – все это стало для него столь же привычным, как для иных болтовня о повышении цен, изменах и ревности. И был этот мир для юноши одновременно знакомым, изрядно надоевшим, но в то же время лично его не касающимся.
Отец занимался делами банка, ковал деньги, как шутили приятели Джереми. Когда парню нужно было что-то купить, он просто приходил в кабинет предка и называл сумму. Порой папаша ворчал о нравах молодежи, расточительности, но никогда не отказывал.
Джереми знал, что отец является еще и магистром колдовского старинного ордена, но давно уже не верил, что за наскучившими ритуалами стоит нечто серьезное. Теперь же он остался один на один с жестокой реальностью, даже не представляя себе, кому можно доверять, кого следует опасаться.
Он еще не знал, стоит ли принимать приглашение Алеганда, но ноги уже сами собой привели Сарнмира-младшего к роскошной вилле. Гроссмейстер сумел прожить так долго, что должен был набраться какого-то опыта. Авось поделится.
Двери бесшумно растворились, как бы приглашая войти.
«Подсматривал он за мной, что ли? – испуганно подумал Джереми. – Волшебные очки нацепил на нос и все видит».
Алеганд считал сына магистра пустоголовым. Иметь возможность овладеть удивительными знаниями, немножко подняться над унылой реальностью – и вместо этого день-деньской качать мускулы… Для чего? Чтоб девчонок, таких же пустышек, как он сам, соблазнять.
После смерти отца парень совсем раскис. И неудивительно, слабак он и есть слабак. Вон двери перед ним растворились, заходи смело, сам же хотел получить ответы. Так нет же, озирается по сторонам, ждет подвоха. Алеганд вздохнул, посетовал на непроходимую людскую глупость, натянул на лицо маску приветливого и радушного хозяина.
– Заходи, мой мальчик, – как можно ласковее произнес он.
Добрые слова произвели на Джереми чересчур сильное действие, он чуть ли не бросился к Алеганду, всем своим видом напоминая щенка, которого хозяева выбросили за ненадобностью на мороз умирать.
– Ну что ты, что ты, тьфу, крепись, ты же мужчина. Хочешь выпить чего-нибудь? Я сейчас принесу, очень помогает в трудной ситуации.
Хозяин дома освободил рукав из цепких пальцев великовозрастного сироты.
– Пока все не собрались, – приветливо улыбнулся Алеганд гостю, – давай пройдемся по этой аллее, успокоишься, отдышишься.
Действительно, Джереми выглядел не лучшим образом. Стал как будто даже меньше ростом, лицо осунулось, около рта пролегла тонкая морщинка. Она свидетельствовала о долгих печальных размышлениях Сарнмира-младшего, который не привык к подобным занятиям.
Широко открытое французское окно привело в уютный кабинет хозяина. На мебели не было ни пылинки, вдоль стен тянулись заполненные книжные стеллажи. Удобные мягкие кресла располагали к отдыху.
Хозяин пригласил Джереми сесть и предложил выпить вина.
Алеганд поставил большой бокал на стол рядом с юношей, делая это таким образом, чтобы все время находиться вне пределов досягаемости гостя.
«Еще не дай бог, – подумал гроссмейстер, – расплачется да испачкает пиджак, не люблю я этого».
– Так, мальчик мой, – обратился он к гостю, дав тому немного времени, чтобы прийти в себя. – Чувствую, у тебя есть ко мне вопросы, давай, я слушаю.
– Говорят, что вы прожили почти полтыщи лет, – запинаясь, начал парень. – Разве такое возможно?
– И не такое еще возможно, – покивал головой Алеганд, потешаясь в душе над гостем.
– А правда, что вы колдун?
– Конечно. Самый что ни на есть настоящий.
– Я не верю, – потерянно выдохнул Джереми. – Не поверю, пока сам не увижу.
– А не испугаешься? – насмешливо спросил Николас Алеганд. – Но если настаиваешь, изволь.
Джереми крепко зажал толстый граненый бокал в запотевших вмиг ладонях и уставился во все глаза на Алеганда. Тот же продолжал спокойно стоять, изредка делая небольшой глоток вина.
Юноша так внимательно следил за колдуном, что совсем упустил из виду все остальное. По комнате ползали серые сумерки. Они обосновались в углах, около массивных шкафов, за креслами. Несколько светильников бросали приглушенный свет, скорее не разгоняя тени, а только собирая их по закоулкам.
Джереми не заметил, как на одной из стен появилось серо-зеленое пятно. Оно выползало из-под пола, расширяясь по поверхности. По его границам мелькали ярко-оранжевые огоньки. Они яростно подмигивали друг другу, раздваиваясь после каждого мерцания.
Только сейчас парень увидел это странное существо, выползшее из-под пола и окружившее себя огненной чертой.
Юноша смотрел, как завороженный, не понимая, что происходит. Он точно знал, что Алеганд не произнес ни слова, даже не пошевелил пальцем, чтобы вызвать демона тьмы.
Тварь начала вспучиваться, как дождевой пузырь, и с таким же чмоканьем лопалась, разбрызгивая вокруг себя мелкие брызги. Одна из них попала Джереми на руку.
Мелкая капелька стала пениться, становясь все больше и больше. Вот она покрыла всю ладонь, вместо нее рука юноши теперь заканчивалась безобразным, гадко пахнущим пузырем, который все время менял свою форму. Потом он замер в каком-то ожидании. Казалось, что это живое существо остановилось в раздумье, не зная, что предпринять дальше.
