Но взгляд Майлуса Дворфина был таким заискивающим, а его обстоятельства так вопияли о сострадании, что демонесса ответила:
– Никогда, если я сама этого не хотела. Дворфин смутился; его ладони сцепились вместе, а пальцы зашевелились так беспорядочно, что казалось – когда он разомкнет их, половина пальцев окажется не на той руке.
– Мою дочь изнасиловали, – произнес Дворфин. – Изнасиловали жестоко, а потом зверски убили. Я хочу, чтобы тот, кто это сделал, понес наказание.
Я прикрыл глаза.
Каким может быть наказание для человека, совершившего подобное? Достаточно ли, что топор палача отделит его голову от тела, и мозг, в котором родился этот отвратительный замысел, вместе с черепом покатится в плетеную корзину?
Тысячи рас на протяжении миллионов лет развивали и совершенствовали свои Уложения о наказаниях, однако ни один из этих кодексов не в состоянии обеспечить того, чтобы воздаяние было пропорционально деянию.
– Все, что я могу сделать, – сказал я, – это найти насильника и предать его в руки правосудия.
– Правосудия? – переспросил Майлус.
– Многие верят, что по ту сторону смерти человек платит за все свои грехи; мне об этом ничего неизвестно. Суд небесный находится вне сферы моей компетенции, впрочем, как и суд земной.
Я посмотрел на нашего посетителя.
– Вы в самом деле хотите, чтобы я нашел преступника и передал его королевской страже?
Он не понял моего вопроса.
– Вы хотите отмщения, – произнес я. – Прежде всего, вам хочется, чтобы преступник был убит, а еще – чтобы смерть его была мучительной и долгой. Я не могу осуждать вас за такое желание, и никто не сможет. Но если насильник попадет в руки закона – перед ним откроется тысяча путей, чтобы избежать наказания. В худшем случае ему просто отрубят голову – быстро и почти безболезненно. Вы уверены, что хотите этого?
Я соединил кончики пальцев. Франсуаз мягко произнесла:
– Майкл хочет сказать, что он может найти преступника, но только суд может его покарать.
– Суд? – воскликнул Дворфин. – Я уже осудил его. Отцы и матери других несчастных девочек, что были изнасилованы и убиты, тоже осудили его. Главное – найдите его для нас.
Я покачал головой.
– Не для вас, – сказал я. – Я не имею права указывать вам, что вы должны чувствовать и что должны делать. Если, вы сами найдете виновного – поступайте с ним как хотите. Но если его найду я – я передам его правосудию.
Дворфин опустил голову.
– Моя бедная Бренда была убита, – произнес он. – Да, я готов собственными руками растерзать того, кто это сделал. Но… Наверное, вы правы – сначала нужно его найти. А потом посмотрим.
– В таком случае, – произнес я, – расскажите мне все факты.
Коляска, запряженная двумя вороными, остановилась у поворота дороги. Кони фыркали и переступали на месте; они привыкли, что путь по столбовой дороге до Бармута преодолевают без остановок.
Среднего роста человек стоял под тенью раскидистого дуба, однако в нем не было ни одного из тех качеств, которые присущи обычно обитателям дубравы: ни волшебства фейри, ни беличьего проворства, ни жизнерадостности свиньи.
Он был одет в костюм такого невзрачного мышиного цвета, что трудно было определить – создана материя такой или же она успела покрыться уже на своем владельце плотным слоем пыли. Лысоватую голову незнакомца прикрывала скругленная шляпа; круглые маленькие очки делали его похожим на бобра.
– Я – Гай Пиктон, – сказал он. – Королевский претор.
Ухватившись за поручни, он забрался в коляску. Пиктон проделал это так неловко, что наверняка перевернул бы экипаж, окажись он пустым. Возница тронул поводья, и лошади продолжили путь.
Претор посмотрел на Франсуаз, и лицо его сморщилось, словно его обдали уксусом. Государственный чиновник, образом жизни которого стали комплексы и предубеждения, он не был готов принять помощь эффектной девицы, затянутой в кожаный полудоспех.
Претор рассматривал Франсуаз гораздо дольше, чем признался бы в этом своей жене. Наверняка он испытал сексуальное возбуждение, почти не понимая, что это такое. Жена же у него наверняка имелась – такой человек, как Пиктон, не мог оставаться холостым, – а еще несколько детей, серых и невзрачных, точно крысята.
– Мне поручено вести следствие, – произнес он. После этих слов претор сложил руки на коленях с видом человека, который лицезрел Грех и теперь исполняется благочестивым негодованием, раздуваясь, как мочевой пузырь.
Франсуаз скривила уголок губ, словно говоря: «Неудивительно, что преступник до сих пор не пойман».
– Майлус Дворфин, который пригласил нас, успел рассказать нам основные факты, – произнес я. – Но ему известно немного, к тому же он слишком взволнован. Претор?
– Разумеется.
Пиктон вынул из внутреннего кармана пергаментный свиток и развернул его.
– Первое изнасилование произошло два месяца назад, ченселлор. С тех пор было еще пять.
– Следы побоев?
– Да, сэр. Они все убиты с особой жестокостью.
– Убиты. Вот как. Каждое новое преступление становилось более жестоким или он всегда действовал одинаково?
– Я бы сказал, одинаково.
– Хорошо. Вам удалось определить – побои нанесены до, во время или после полового акта?
– После. Этот подонок сперва насиловал их и только потом убивал. Коронер определил это по следам спермы и порванной одежде. Преступник всегда действовал одинаково. Вначале он одурманивал свои жертвы, использовал для этого порошок эфедры. Королевский алхимик говорит, что насильник распылял снадобье перед лицом девушек. Следы остались в носу и на губах.
– И какой вывод вы из этого сделали? – спросил я. Пиктон ответил:
– Такой, что насильник использовал порошок эфедры.
Он произнес это вполне серьезно, и я не стал ничего более говорить.
– Первые две девушки были найдены в городском саду Бармута, – продолжал свой рассказ претор. – Там никогда не бывало много людей, ченселлор, а после второго убийства вообще никто не появляется. Люди стали бояться.
– Но третье нападение он совершил не здесь?
– Нет, ченселлор. Это произошло на улице Фернана.
– Это тихая улица?
– Можно сказать и так.
– Городской сад достаточно велик, не так ли?
– Да, ченселлор; в нем несколько квадратных миль. Две с четвертью, если быть точным.
– Тела были обнаружены в тех местах, где обычно много людей, или в наиболее уединенных?
– Пожалуй, в уединенных.
