– Что происходит? – спросил он.
– Вот и вы! – закричал коммерсант. – Взгляните, что натворил ваш сын! Вот чего вы добились своим воспитанием! Я давно говорил, гнать к чертовой матери надо этих так называемых дружинников! А теперь они насилуют наших дочерей!
Десятки голосов вторили ему. Аргедас огляделся – в комнате собрались все богатые и влиятельные люди Бармута, отец Джорджии созвал их сразу же, как только обнаружил порошок эфедры.
– Пиктон, – со сдавленной яростью произнес Аргедас.
Королевский претор попятился.
Он никогда не осмелился бы перечить королевскому наместнику. Но старый коммерсант, обвинивший Виже в убийствах, был не менее могуществен и гораздо богаче, чем Аргедас, а все столпы города были на его стороне.
Некоторые из них потеряли своих дочерей, почти каждый знал большинство жертв с самого рождения.
Глухая ненависть в их глазах, направленная на Виже Гайто, не оставляла сомнений в их симпатиях.
– Мне очень жаль, наместник, – проговорил Пиктон, – но вашего сына разоблачили. Все улики налицо. Я должен его арестовать.
– Глупости! – закричал Аргедас. – Виже – мой сын, и он не делал этого. Виже?
– Папа! – воскликнул молодой апаш.
– Не делал?! – зарычал коммерсант. – Я собственными глазами видел, как он избивал мою дочь! Уж не покрываете ли вы своего сына, наместник?
Теперь внимание собравшихся переместилось на Аргедаса, люди вокруг начали перешептываться.
– Теперь я понимаю, почему убийцу никак не могли найти! – произнес один из них.
– Судить их обоих! – выкрикнул кто-то.
Гай Пиктон испуганно озирался. Наконец он понял, что лучше поскорее уйти. Сделав знак стражникам, он велел им увести Виже.
– Сын! – закричал Аргедас и попытался броситься вперед, но споткнулся о тяжелые взгляды собравшихся.
– Сын, – прошептал он.
Королевские стражники увели Виже, Аргедас потерянно смотрел ему вслед.
– Мой сын не делал этого, ченселлор, – произнес наместник.
Аргедас сидел на приступке каменной ограды; изумрудный хитон складками падал возле его ног. Человек выглядел потерянным и усталым, никого не было рядом с ним. Он подпирал голову рукой и смотрел куда-то. То, что он видел, вызывало у него страх.
– У него нашли порошок эфедры, – сказал я. – Отец Джорджии поклянется в том, что видел. Этого достаточно.
– Но он не мог этого сделать…
– Вы уверены? Аргедас молчал. Я задумался.
– Суд будет очень скорым, наместник, – сказал я, – и никто не станет проводить тщательного расследования. Вы это знаете. Но… Если Виже невиновен, то можно попытаться найти настоящего убийцу. Аргедас поднял голову.
– Настоящего? – спросил он.
– Не знаю, правда, как это можно сделать, – продолжал я. – Гай Пиктон и королевская стража точно не станут этим заниматься. Мы с моей партнершей скоро уедем из Бармута… Разве что вы сумеете кое-чем помочь.
– Как? – возбужденно спросил наместник.
– Отмените «Закон о беретах», – произнес я. – Распустите магистратских дружинников. И следите за тем, чтобы город и впредь был спокойным, а люди в нем – довольными.
Я встал.
– До заседания Совета магистрата еще есть четверть часа, – произнес он. – Когда этот нелепый закон будет отменен – всем станет легче, вы не находите?
Сумерки спускались над Бармутом, на башне кафедрального собора зажигались яркие огни.
– Ты обещал Аргедасу, что найдешь настоящего убийцу, – сказала Франсуаз, – И сделаешь это сегодня.
– Так и будет, – подтвердил я. – Теперь, когда «Закон» отменен и в городе больше нет поводов для нарушения спокойствия, – самое время заняться тем, зачем нас сюда пригласили.
Ночь окрасила каменные стены города в волшебные цвета; они были, словно застывшие волны глубокого океана, и свет далекой луны ронял в них переливающиеся самоцветы.
– Что было бы, найди Виже склянку в своих вещах? – спросила Франсуаз.
– Он не стал бы ее искать, – ответил я. – Он не мог предполагать, что ему ее подложат… Когда он отправлялся к Джорджии, то мог думать только об одном.
– О сексе?
– Нет… Секс – лишь одна из сторон общения, далеко не самая важная. Как, впрочем, и во время изнасилования. Общение с другим позволяет человеку утвердить себя, и это, пожалуй, единственное, в чем Виже походит на нашего насильника и убийцу.
Мой голос стал громче, я не хотел погружаться в размышления.
– И все же мы должны проследить, чтобы в тюрьме с ним ничего не случилось…
Четверо королевских стражников стояли у зарешеченных дверей. Две длинные лавки тянулись вдоль здания острога, и перевернутый стаканчик с костями, стоявший на одной из них, подсказывал мне, чем в это время привыкли заниматься охранники.
Но сейчас они не думали о развлечениях; лица солдат были насторожены, и при нашем приближении все четверо схватились за оружие.
– Как чувствует себя заключенный? – спросил я. Узнав нас, стражники немного успокоились.
– Молчит, – ответил капитан караула. – Сжался в своем углу и вздрагивает. Знает, что такое четвертование…
– Если бы претор Пиктон не спрятал парня в остроге, – произнес другой солдат, – толпа могла его растерзать. Все только и хотят, что прикончить бармутского насильника…
– Сейчас они осадили магистрат, – сказал капитан. – Думают, что молодой Гайто там.
– Смотрите, чтобы он не покончил с собой, – сказал я.
Город расстилался под нами, словно огромная паутина, сверкающая под ночным небом капельками росы. Я подошел к склону, возле которого находился острог, и посмотрел вниз.
– Светящиеся пилоны, – произнес я. – Как красиво, не так ли, капитан?
– Да, – согласился стражник. – Это городские ручьи. Там мало кто бывает, но издали ими так приятно любоваться.
– Воистину, – согласился я.
Последний фрагмент головоломки лег туда, где должен был лежать с самого начала. Теперь я знал, кто является бармутским насильником.
Я дотронулся до деревянной калитки, и она повернулась на петлях – бесшумно, плавно, словно не двери раскрылись передо мной, а часть мрака провалилась под моими прикосновениями, растворяя передо мной путь в иную реальность.
Дом, к которому мы подошли, был таким же, как и сотни других домов Бармута, красивым своей строгой, неброской красотой, уверенным в своей каменной прочности. Каменный забор отделял его от мощеной улицы.
Однако человек, который жил в этом доме, был совершенно другим, нежели все, кто его окружал.
