— Ну, видишь, все в порядке. Ты волновалась, что Оля родит без тебя, а она дождалась. Прилетим, отдохнем…
И правда: как хорошо получилось! Оленька ждет второго ребеночка. Мы не знаем, кто это будет, мальчик или девочка, не хотим знать. Будет ребенок, которого мы уже очень любим и ждем. Остальное — не так важно. Даже рожать интереснее, когда не знаешь, кто появится. Интрига сохраняется.
Мы прилетаем в Москву 15 февраля. Это день замечательного праздника — Сретенья.
В Шереметьеве нас должен встречать Захар. Но мы видим улыбающееся Пашкино лицо.
— Ты как? Ты почему? — спрашиваю я. — Где Зорик?
— Зорик с Оленькой, мам. У нас Галенька.
А я не понимаю: какая-такая Галенька? В гости кто-то приехал?
— Галенька, — смеется Пашка, — Оля родила Галеньку, совсем-совсем недавно, Зорик у нее, а я за вами поехал.
Вот это подарок на Сретенье!
А почему — Галенька?
Так сразу решили… Сретенье ведь. Должна быть Анна.
— Поехали, посмотришь на нее, — говорит сын.
И мы сразу из аэропорта едем смотреть на Галеньку. Как хорошо, что сейчас это можно!
Олька лежит совсем измученная. Приносят кулек: наш, родимый русский кулек, в косынке, запеленутый. У племянника (Женечкиного сына) месяц назад в Милане родилась Стеллочка — на фото итальянская новорожденная выглядит уже вполне кокетливо: в шапочке, элегантной белой кофточке.
Нашего младенца, рожденного в ЦКБ, одели в соответствии с судьбой. Платок бабий, пеленки. Умилительный кулек!
Заглядываю — и понимаю, почему Галенька.
Оля так и говорит:
— Как только на нее взглянула, увидела: одно лицо с тобой. Меня спрашивают: как назовешь? Я и не думала: Галенька, отвечаю.
Да, удивительное сходство: губки, волевое выражение геройского лица!
Сейчас это сходство не так заметно, как в первые часы ее жизни. Но характер — будь здоров!
Наша Галенька… Подарок на Сретенье.
Крестным отцом ее стал очень дорогой нам человек: настоятель Благовещенского собора в г. Боровске протоиерей Дмитрий Орлов. А крестная мать — я.
Восприемница
А еще одно наше счастье — младенец Константин — появилось на свет 26 мая 2007 года.
Всех наших младенцев мы крестим очень быстро, дней через десять — двенадцать после появления.
Крестным Константина стал наш духовник: настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе протоиерей Валентин Асмус. Крестной должна была стать сестра Костенькиной мамы. Зовут ее, как и мою дочку, Ольга.
И вот во время крестин, к тот самый момент, когда священник спрашивает: «Отреклись от сатаны?» (а крестные должны ответить: Отреклись!), Ольга стала падать в обморок. (Не поела с утра, волновалась.) Она страшно побледнела и начала оседать. А ребенок у нее на руках! Я ринулась взять у нее младенца и была поражена: теряя сознание, она держала мальчика с такой отчаянной силой, что я с трудом смогла его забрать из ее рук. Ее мама в этот момент поддерживала ее.
Ольгу посадили на лавку, а таинство крещения не прерывалось ни на миг. Таким образом восприемницей из купели нового воина Христова Константина стала я.
Этот маленький человек — наша общая радость. Большего хохотуна я не встречала. Солнечный человек, как и положено тому, кто родился на пороге лета.
Гнесинка
Куда бы мы ни прилетели, где бы ни играл концерты Костя, всюду встречаем наших: гнесинцев. По всему свету разъехались, а встречаемся, как родные. Родные и есть: выросли в общем доме.
У Гнесинки и был уют старого московского особняка. В нем никогда не сжималось сердце от холодного ужаса, навеваемого «казенным домом», как это бывает в обычных типовых школах.
Уникальное учебное заведение, давшее миру невероятное количество выдающихся музыкантов!
И вот на протяжении многих лет дети (и мы все, кто учился и работал в Гнесинке) лишены нашего дома.
Ремонт! Директору школы, Михаилу Хохлову, один начальник посулил, что ему придется на этот ремонт жизнь положить.
Вот интересно — почему? Почему за благое дело — обустройство школы, создание при ней интерната, чтобы могли в Гнесинке учиться и иногородние дети, директор должен пожертвовать жизнью?
В чем логика?
И вроде все согласны. И вроде — ну ладно, сделаем…
Уже и Манеж сожгли, а потом отстроили заново, и отелей по всей Москве настроили в рекордно короткие сроки, и аэропорты новые возвели, и Большой театр отремонтировали, а маленькая Гнесинка все ждет своего часа.
Как же так? На детей не хватает?
Не хватает на то, чтобы одаренные дети учились в достойных условиях?
Все виднейшие деятели искусства выступают в защиту Гнесинки. Сколько акций, митингов проходило!
Речь о детях! Об уникальном учебном заведении, которое наше поколение обязано сохранить и передать поколениям следующим!
И снова — вопросы, вопросы.
И главный: это кому-то выгодно, чтобы школа была разрушена?
А если нет, то когда же дети вернутся в свой дом?
Путешествия
Многое сбылось из того, что намечтала когда-то.
Я пишу. Я счастлива от того, что могу наконец целиком отдаться творчеству. Это такое блаженство, что я все первые годы нашей жизни с Костей не уставала его благодарить за
то, что именно он дал мне эту возможность. Конечно, зная себя, скажу: я все равно бы стала писать. Я это наметила и осуществила бы. Но это все — «бы». А если говорить о том, как именно получилось, то именно так: я поехала с мужем в Италию и начала там много и с удовольствием работать.
А уж мечта о путешествиях в таком масштабе, уж она-то сбывается именно благодаря мужу. Это — без вариантов.
Незабываемое путешествие — из Кейптауна в Буэнос-Айрес совершили мы в декабре 2008 года. 10 дней в открытом Атлантическом океане. Нам повезло с погодой — днем все время было солнечно, а ночью ревел ветер и океан штормил. Ночной вой и рев ветра, когда вокруг только волны — это сильное переживание. Не страх, но понимание ценности жизни и величия Вселенной приходит в эти часы.
Мы видели игру китов — корабль остановился, и капитан пригласил всех полюбоваться этим зрелищем. Не всем везет. Киты резвились, синхронно появляясь из воды и исчезая в ней. У них шла своя жизнь, и мы наслаждались их вольными играми.
Мы только один раз за все путешествие приблизились к земле — самому отдаленному от материков острову Тристан-да-Кунья, описанному еще Жюлем Верном. Глава острова позволил нам побывать у них, и на резиновых моторных лодках нас переправляли с нашего корабля на берег острова. Океанские волны, темно-синие, с сапфирным блеском, качали наши лодочки вверх-вниз. Потом, на острове, мы никак не могли привыкнуть, что у нас под ногами земля.
