– Коньяк я люблю, конечно, – отметила Яна, – только меня тошнит.
– А вот от тошноты только покой и сон, – мягко сказал Патрик своим бархатным, вкрадчивым голосом.
Яна уже была готова отдать ему свою почку и печень с сердцем в придачу.
– Извините, – вдруг тряхнул он головой.
– За что? – спросила Цветкова.
– Я невольно прочитал ваши мысли. Обычно я этого не делаю, но как-то потерял над собой контроль на минутку.
– Ну, конечно! И мысли мои были о любви! – хмыкнула Яна, давая понять, что не верит ему.
– Я не нуждаюсь пока в донорских органах, – ответил Патрик, чем вверг Яну в шоковое состояние.
У нее неприлично открылся рот и округлились и без того большие глаза.
– Но как? Как?
– Извините! – повторил Патрик.
Яна как завороженная уставилась на тонкую, пульсирующую жилку на его шее.
– Я же говорил – Патрик может произвести впечатление! – довольно произнес Илья Леонидович, потирая руки, словно талант Ривса был полностью его заслугой.
– Особенно, видимо, на женщин, – отметила Цветкова, чувствуя, что начинает дерзить.
С ней это всегда бывало, когда она теряла почву под ногами. Видимо, это была такая защитная реакция. А сейчас Яна чувствовала, что у нее не просто почва уходит из-под, сейчас Яна летела в пропасть, при этом забыв надеть парашют.
– Яночка, я вижу, что вам лучше? – заинтересованно посмотрел на нее Илья Леонидович. – Можно мы с Галочкой уже пойдем? У нас дела, да и объясниться еще надо.
– Ага, в большой и светлой любви, – буркнула Цветкова.
– Что? – напряглась Галя.
«Ничего. Это я так, о своем, о наболевшем», – подумала Яна, а вслух ответила:
– Конечно, вы можете идти, я себя очень хорошо чувствую! Просто лучше всех! Я больше не хочу участвовать в ваших семейных разборках. А то, не ровен час, еще пристукнете меня чем-то.
– Я готов остаться, если нужно, – напрягся Илья Леонидович.
– Не надо! Я в порядке! – ответила Цветкова. – Конечно, вы можете заняться своими делами.
– Илья, я присмотрю за ней, – улыбнулся Патрик, поняв, о чем идет речь.
– Большое спасибо, – затараторил Илья Леонидович, – все здоровы. Галочка извинилась перед Яной, Яна к Галочке претензий вроде не имеет. Ричард говорил, что у него бесхитростная, хорошая жена, хоть и бывшая. Будете уходить, погасите свет.
И супружеская пара удалилась.
– Галочка бы лучше рогами дотянулась до выключателя, – произнесла Яна, почему-то нервничая, что осталась с Патриком наедине.
Некоторое время они молчали. Наконец Цветкова сказала:
– Интересная интерпретация: уходя из морга, выключите свет и закройте дверь, а то покойники разбегутся…
– Илья неудобно себя чувствовал перед вами, вот и постарался побыстрее уйти, – ответил Патрик.
– Из-за того, что его жена попыталась избить меня? – уточнила Цветкова.
– Скорее, из-за того, что вы застукали его с любовницей, а потом еще и пострадали за это, – ответил Патрик.
– А вы откуда знаете? – удивилась Яна. – Вас же тогда не было.
– Так это чувствовалось… Невероятное напряжение прямо в воздухе висело, да и ваша реплика про рога… К тому же по Илье видно, что у него молодая любовница.
– Как?
– Когда мужчина в его возрасте начинает отчаянно молодиться… Красная жилетка, крашеные волосы, резко контрастирующие с седыми висками… В общем, поведение старого ловеласа.
– Да, на лице написано, что бабник, – согласилась Яна и нервно дернула плечом. – Вышивать не надо?
– Чего-чего? – переспросил Патрик. – Вышивать? Я не знаю, надо вам вышивать или нет. Это ваше хобби?
– Тьфу! Я имела в виду, голову мне зашивать не надо? – смутилась Яна.
Патрик засмеялся.
– Нет, не надо. Кровь остановилась, но вы поаккуратнее. Надо полежать хотя бы пару дней.
– Да некогда лежать! – воскликнула Яна, стараясь подавить приступ тошноты. – Вы же мне нужны!
И она вкратце рассказала Патрику Ривсу, зачем искала встречи с ним.
Патрик внимательно смотрел на Цветкову и ничего не говорил.
– Вот именно такого взгляда я и боялась! – вздохнула она.
– Какого?
– Психиатрического! – огрызнулась Яна.
– А на что вы рассчитывали? Я же должен понять, с кем имею дело. Мало ли…
– И что же именно вы можете сказать про меня? – прищурилась Яна, наматывая локон на палец с ярко-красным маникюром.
Она всегда так делала, кода нервничала или волновалась. Только сейчас она заметила, что некоторые пряди ее светлых волос имеют розовый оттенок.
– Смотрите-ка, я как Барби, – показала она волосы Патрику. – Это, видимо, кровь. Только не говорите, что пить надо меньше! Я имею в виду своего знакомого патологоанатома.
– Именно эти слова и приходят на ум. Просто с языка сняли, – усмехнулся Патрик, вытирая руки и задумчиво глядя словно сквозь Яну.
«Все-таки у него несколько надменно-отстраненный вид, – подумала Яна. – Понятно, что человек знает о своей гениальности и исключительности, а мы тут все остальные так… путаемся под ногами».
– Поговорите с Анатолием Павловичем. Возможно, он и вспомнит что. Пожалуйста! – попросила Яна.
– Я разочарую вас, но я больше не занимаюсь такими практиками, – ответил Патрик, раскатывая рукава рубашки.
– Вы издеваетесь? – спросила Яна.
– Отчего?
– Извольте помочь человеку! – перешла на его язык Цветкова. – Вам что, трудно?
– Не трудно, но всем не помочь! И я еще раз говорю, что больше этим не занимаюсь! – повторил Патрик.
– Ну мне же вы сейчас помогли, – не унималась Яна.
– Это был экстренный случай! – сказал, как отрезал, Патрик.
– А то, что сейчас происходит с Толей, не экстренный случай?! – взвилась Яна. – Да там семейка упырей! Явно бандиты! Они убьют его! Они и меня убьют! Так что все ваши старания пойдут псу под хвост! Вам не жалко Толю?
Патрик наконец-таки сфокусировал взгляд на Яне.
– Толю? Мне должно быть жалко Толю? А с какой радости? Я его не знаю! Да и вам, судя по рассказу, он тоже не родственник! Чего вы так печетесь о нем?
– Вы знаете меня! Меня вам не жалко? – спросила Цветкова, и по тому, что на лице Патрика не дрогнул ни один мускул, она поняла, что ему до лампочки и она, и Толя. Еще немного, и, казалось, Патрик зевнет.
– А почему вас должны убить? Насколько я понял, вы там вообще ни при чем.
