– Они еще не забыли свой позор, у озера, – удовлетворенно заметила Френки. – И готовы провалиться сквозь землю. Или глотку нам перерезать.
– На этой арке должна цвести омела, – задумчиво пробормотал я. – Мне известно, свирфиеблины вывели несколько сортов, вьющихся, как виноград или лианы. Тогда все, кто проезжает под ней, должны были бы целоваться… Что скажешь, Френки?
– А если учесть, что приор и так хотел бы видеть нас, насаженными на вертел, то эти два желания совпадут как нельзя лучше. О чем ты говорил?
– Ни о чем.
Франсуаз оглянулась, чтобы убедиться – никто из стражников не увязался за нами следом. Не люблю непрошеной помощи, надо сказать.
– Теперь мы уже достаточно далеко от города, гений, и ты можешь рассказать мне свой хитрый план. Как найти изгнанника на болотах?
Девушка поравнялась со мной, повернулась, и ее рука легла на мое плечо. Красавица мягко притянула меня к себе, и ее горячие губы слились с моими.
– Мне не нужен вьюнок, чтобы целоваться, – сказала она. – Надеюсь, ты еще можешь дышать?
После того, как вас поцелует девушка, перед вами встает фундаментальный вопрос – мажется ли у нее помада.
Если да, значит, вы разгуливаете с ярко-красной отметиной, на которую все будут исподтишка показывать пальцами да посмеиваться. А кое-кто и в открытую.
Конечно, помаду можно стереть; но если на самом деле она не мажется, а вы потянетесь за платком прямо на глазах у красотки – весьма велик шанс, что больше она целоваться с вами не станет.
Я решил эту проблему просто – ласково провел пальцем по губам Франсуаз, а потом незаметно его осмотрел.
Черт, словно в лужу крови его опустил.
Тут уж было не до вежливости, и я энергично начала орудовать платком.
– Если я спрошу его, куда мы, гном его побери, едем, – рассуждала вслух Франсуаз, – он раздуется, словно рождественский индюк и посоветует мне потренировать тыкву, пока та еще работает.
– Я не употребляю таких выражений, – запротестовал я.
– Если не буду спрашивать, он просто забудет обо мне и начнет любоваться болотами. А я сварюсь на лошади от нетерпения.
– Это уж тебе выбирать.
– Может, стащить его с дракона и устроить ем небольшую порку? Вовсе не эротическую. Или отвезти его к амазонкам? У них есть хорошие пыточные камеры, причем предназначены исключительно для мужчин… А что это ты вытворяешь с платком? Я сегодня почти не красилась.
– Весьма, – согласился я, оглядывая то, что осталось от шелкового нового платка. – Теперь единственное, на что он годится, – это дразнить быков.
– Майкл, – голос Франсуаз прозвучал, как удар бича. – Скажи хотя бы, откуда ты узнал, где прячется Азраэль.
Я удивленно посмотрел на девушку.
– Разумеется, от тебя, – отвечал я.
11
– Стойте! – раздался громовой голос.
Корбург, капитан тимуридских наемников, преграждал нам путь, вместе с четырьмя своими солдатами. Каждый из них восседал на вороном жеребце.
Франсуаз насмешливо улыбнулась.
– Вижу, Созидатели Храмов расщедрились, – сказала она. – Лошади явно не ваши. В последний раз, когда я видела тебя верхом, ты сидел на ободранной кляче и называл ее скакуном.
Корбург усмехнулся.
– Ты предала нас, Франсуаз. Убила моего брата. Теперь лезешь в дела моих нанимателей. Вполне довольно причин, чтобы тебя убить.
Девушка смерила его с головы до ног.
– Я не согласилась умереть, когда вы решили сместить меня с поста капитана. Если это ты называешь предательством, хорошо.
Четверо всадников вскинули короткие арбалеты, и четыре жужжащих болта понеслись в сторону Франсуаз.
Девушка легко поймала два из них и увернулась от остальных.
– Если ты здесь по собственной воле, – сказала она, – значит, ты глуп. Если тебя послали Созидатели и ты согласился – значит, ты глуп вдвойне.
Демонесса подняла, руки, и две пламенные стрелы полетели в наемников. Их сила не была достаточно велика, чтобы убить человека. Но это не имело значения.
Обжигающее пламя обрушилось на лица двух арбалетчиков, выжигая им глаза, нос, щеки. С криками ужаса они повалились на землю. Перепуганные лошади кинулись вскачь.
– Вперед, – приказал Корбург.
Но люди, сидевшие в седлах за его спиной, уже не были так уверены в победе. У них не хватало времени, чтобы перезарядить арбалеты, и ни один из них не решился бы сойтись с Франсуаз мечом к мечу.
– Бейтесь! – голос капитана поднялся, но ему уже некому было приказывать.
Гнедая девушки молнией ринулась на врага. Красавица выхватила из-за спины длинную дайкатану и, продолжая движение, обрушила ее на голову одного из наемников.
Человека развалило надвое, от головы до седла.
Его товарищ поднял было боевой топор, но это было последнее, что он успел сделать. Франсуаз молниеносно развернулась. Ее клинок перерубил и древко вражеского оружия, и обе его руки, закованные в кольчужные доспехи.
Затем лезвие глубоко вошло в живот воина. Глаза мужчины выкатились из орбит, рот зафонтанировал кровью.
Демонесса уперлась ногой о круп его лошади, что в панике гарцевала на одном месте, и с силой выдернула меч из глубокой раны.
Кровь захлестала из перебитых артерий, обливая Корбурга. Отрубленные руки наемника посыпались на дорогу.
Рука капитана лежала на эфесе клинка. Он так и не успел достать его. Кончик дайкатаны уперся ему в горло.
– Поспорим, кто быстрее? – ласково проворковала Френки.
Лицо офицера стало белым от ярости.
– Убери меч, – прохрипел он. – И дай мне шанс. Будем биться честно.
– Хорошо.
Френки развернула гнедую и ловким движением вернула дайкатану в ножны.
– Какое расстояние тебя устроит? – поинтересовалась она, отъезжая.
Я думал, что Корбург выхватит кинжал и попробует метнуть его в спину девушке. Но тот ждал.
Мне стало интересно – из честности или из-за того, что я на него смотрел.
Френки остановилась и развернулась. Меч снова сверкнул в ее руке.
– Один на один, Корбург? – спросила она. – По-честному.
Капитан достал меч.
– Я убью тебя, Франсуаз, – прошептал он.
Девушка усмехнулась.
– Знаешь колодец желаний во Фракии? Я загадала, чтобы за каждую такую фразу мне давали золотой талер.
