– Так точно! – сильнее прежнего вытянулся Мут.
Сердце у него колотилось от волнения.
– Как ты относишься к людям? – спросил Командор.
– Расходный материал!
– А к мутантам?
– Генетический мусор!
– Так почему же я, – хитро прищурился Командор, – должен взять тебя, мутанта – генетический мусор – в ряды Последнего Легиона?
Вопрос был с подвохом, но после учебки Шкафа Мут не сплоховал:
– Даже мусор бывает полезен! Я принесу пользу Легиону!
Командор покивал:
– Да, Шкаф хорошо тебя выдрессировал. Молодец. Скажи, Мут – а ты не боишься большой и грязной работы?
– Никак нет! – щелкнул каблуками Мут.
«Неужели мне доверят настоящее дело?»
Командор опять полистал досье.
– Тут сказано, что ты устроил бойню на полигоне. За полчаса стравил между собой восемь человек и заставил их убивать друг друга во имя… ха-ха, Неназываемого Бога! Молодец, хвалю. А сможешь устроить такое в масштабах целого острова?
– Так точно!
– Например, острова Крым…
Мут будто язык проглотил.
«Меня отправят в Крым? Убивать листонош за то, что они со мной сделали?»
– Я хочу, – жестко продолжил Командор, – чтобы ты вернулся в Крым. Уничтожил орден Листонош. Стравил между собой татар и казаков. Развязал несколько войн. Словом, чтобы Крым вернулся к своему природному состоянию – дикости и варварству, а не лез в возрождение цивилизации. Справишься?
– Да, – сказал Мут.
– Держи, – Командор достал из ящика стола коробку из красного дерева. – Держи. Мой тебе подарок к окончанию курса шпионажа.
Мут принял коробку и замер, не зная, что делать дальше.
– Открой, не бойся.
Мут послушался. В коробке лежала маска – не грубо склепанная поделка, а произведение ювелирного искусства из полированного серебра.
– Нравится? – спросил Командор.
– Да, – охрипнув от волнения, проговорил Мут.
– Теперь ты – Человек в Серебряной Маске. И твоя цель – нести смерть и разрушение в Крым. Запоминай – нашего главного агента в Крыму зовут Рыжехвост…
Глава 6
Минск
Генерал Ольшанский как в воду глядел: Чернобыль обогнули без происшествий, мелкие банды будто попрятались, а вот населенных пунктов, и правда, не было. Бандерольке, привыкшей к тому, что в Крыму деревни на каждом шагу, это представлялось странным. Неужели и правда повымерли все или попрятались в крупные города, в метро?
Бандеролька несколько раз работала штурманом, сменяя уставшего Влада, а вот подменить Телеграфа было некому – выяснилось, что вездеход обладает характером, притом – не лучшим, и вести себя кому попало не дает, блюдет верность старому листоноше. В перископ было видно одно и то же, навевающее тоску и желание повеситься. Бандеролька ни разу еще не попадала в настоящий лес – густой, угрожающе-темный и непроходимый, а тут леса эти, древние, еще больше разросшиеся после Катастрофы, обступали дорогу, будто зажимая между высокими щитами, и кто-то выл в их глубине так громко, что слышно было сквозь обшивку.
Счетчик Гейгера показывал неутешительное. Бандеролька понимала, что может, конечно, выйти и прогуляться без защитного костюма, но делать этого не хотелось – знакомство с местной фауной не входило в число интересных Бандерольке вещей.
Время коротали за разговорами, но вскоре даже Кайсанбек Аланович иссяк, Игорь совсем приуныл, и даже Марика перестала хихикать и болтать. Особенно трудно пришлось, когда измученный Телеграф попросил об остановке – ему хотелось отоспаться.
Поворочавшись на неудобном лежаке под аккомпанемент разноголосого мужского храпа, Бандеролька решилась-таки выбраться наружу. Стояла светлая лунная ночь, ветер приносил тревожные незнакомые запахи, и Бандеролька просто открыла люк тамбура и выбралась на броню – посидеть в одиночестве. Вокруг настороженно шумел непривычный лес. Высоченные деревья с золотистой днем корой и высокой, зеленой кроной – Кайсанбек Аланович сказал, что это такие сосны, а похожие на пирамиды и почти черные – «ели». Кого ели, впрочем, не обмолвился.
Бандеролька сосны раньше видела, но были они низкие, пушистые и корявые, а эти колонны ничем привычные не напоминали. Разве что пахли так же – хвоей. В лес было не пройти – нижний ярус заполонили кусты с крупными черными ягодами и, Бандеролька пригляделась, цепкими колючками. Как малина, только цвет другой. Ну его. Да и не хочется.
«Совсем не хочется, – убеждала она себя, – только вот ноги бы размять».
Бандеролька спрыгнула на дорогу – асфальт на ней раскрошился, и сквозь него пробились молоденькие деревца. Еще несколько лет – и все зарастет, все поглотит лес… Пройтись (недалеко! осторожно!) было приятно. Бандеролькины чувства обострились. Кто-то ходит в чаще, принюхивается шумно и фыркает. Но ходит с опаской и нападать не собирается. Огромная сова пролетела над головой, опустилась на ветку и застонала-заухала. Бандеролька поежилась.
Пора было возвращаться к вездеходу. Если Влад, например, заметит ее отсутствие (а Влад все замечает) – поднимет тревогу, и будет стыдно за то, что из-за глупой прихоти переполошила людей.
В симфонию леса вмешался новый звук – губная гармошка. На этот раз он звучал громче, и Бандеролька остановилась и огляделась: где же, где?
Тени в свете луны были черными, глубокими, и одна из теней шевелилась. Бандеролька замерла. Звук шел оттуда, но при этом тень не пахла живым и была лишена объема…
…а потом она провалилась куда-то, будто заснула наяву, с открытыми глазами.
Перед Бандеролькой стоял, не видя ее, Человек в Серебряной Маске. Его поза выражала злобное, нетерпеливое ожидание. Перед Человеком в Серебряной Маске была разложена карта, на которой вспыхивали, будто по волшебству, огоньки. Он давил огоньки пальцем – те загорались вновь. Карта жила и переливалась, и особенно густо светился крохотный ее кусочек – Крым. Человек в Серебряной Маске схватил со стола кинжал с костяной рукояткой и воткнул в родину Бандерольки. Брызнула кровь…
Она очнулась. Музыка смолкла.
«Приехали, – подумала Бандеролька вяло, – я сошла с ума. Сначала просто музыка, потом – странные сны, приветы из прошлого, причем не моего, теперь вот – прозрение. Пойду в Орден Серого Света, буду у них главной пророчицей. “Оооо, вижу будущее, нам всем хана!”»
Вариант пожаловаться доктору Верховцеву или Кайсанбеку Алановичу она отмела с ходу – пока не чудит, и глюки не мешают работе, нечего жаловаться и людей пугать. В конце концов, может, это переутомление. Или просто такая особенность. Или подсознание выплескивает страхи.
Бандеролька на самом деле боялась Человека в Серебряной Маске – потому что враг этот был непонятен, цели его – неясны, а людской логики в поступках не наблюдалось. Будто персонифицированное древнее зло…
