Третий принялся отползать, подняв ладони:
– Не… Н-нее…
Судя по голосу, он был совсем молоденький. Марика остановилась. Примерилась. И в один прыжок оказалась на поверженном противнике, прижимая нож к горлу:
– Проведешь, сученыш.
Она даже не запыхалась – вся схватка заняла около минуты. «Сученыш» осторожно кивнул:
– Проведу. Не убивай. Не убивай!
– Ну-ка тихо. Где тревожная кнопка?
– Внутри. В туннеле.
– Какая там охрана?
– Никого!
– Убью.
– Никого, клянусь, не убивай! Я тебя узнал! Ты – валькирия, ты приходишь за нерадивыми воинами!
[5]
Я не хочу умирать!
– Там моя подруга, я пришла за ней.
– Чернявая? Мелкая? И с ней еще старик и очкарик? Я знаю, в каких они камерах, но, богиня, тебе одной не пройти, там охрана, богиня, даже ты…
– Заткнись и молчи, пока не прикажу говорить. А не то – заберу в ледяные пустыни навечно. Живьем. Осознал? Ты будешь жив в глыбе льда, жив и неподвижен, даже моргнуть не сможешь. Сотни лет. Тысячи. А вокруг будут пировать и любить женщин. Или нет… вокруг будет только ледяная пустыня. Ты свихнешься. Ты будешь молить о смерти – но никто тебя не услышит. Хочешь? Хочешь обмануть меня?!
– Нет, о богиня, о валькирия!
– Ну и добре. Заткнись и не шевелись. Камеры наблюдения?
– Нет, фон мешает…
– Хорошо. Пока – живи.
Марика неожиданно поцеловала мальчишку в противогаз и улыбнулась:
– Будешь хорошо себя вести – пойдешь со мной на пир воинов. Как тебя зовут?
– Заноза…
– Хорошее имя.
Марика свистнула, привлекая внимание Верховцева, Игоря и Влада.
Они выбежали из укрытия и потрусили к входу. Верховцев, даром, что пожилой, бежал впереди всех, а Влад замыкал, тревожно озираясь. Пленник принялся икать от испуга.
– А теперь, мой милый, – наклонилась к нему Марика, раскрасневшаяся и прекрасная, – скажи, есть ли у вас система самоуничтожения?
* * *
Командор даже предположить не мог, что бункер Последнего Легиона будут штурмовать столь незначительными силами. Он вообще не мог предположить, что их станут штурмовать – врагов Командор предпочитал уничтожать, пока те были далеко. Конечно, база охранялась, но от нахрапистых местных банд, которым хватало охраны на блокпосту. К тому же, минчане были заняты разборками между станциями, инициированными, конечно, Последним Легионом.
Командор был доволен собой. Он нисколько не сомневался, что профессор согласится на него работать. А что до листонош… ну, патронов не жалко. Пусть подыхают. Крым отныне был безопасен. Правда, Человек в Серебряной Маске настолько увлекся ролью вершителя судеб, что вышел из-под контроля, но это и к лучшему: больше хаоса, больше разрухи, больше насилия. Занятые выживанием, жители Крыма даже думать не будут о материке.
Власть. Глупая девка-листоноша просто не понимала, что это такое – настоящая, абсолютная власть, что такое – быть не пастухом неразумных, а начальником мясобойни…
В общем, Командор пребывал в облаке сладких грез.
Камер внешнего наблюдения у базы попросту не было и не могло быть – фон мешал передаче сигнала. А патрулям своим Командор полностью доверял. Точнее, как, доверял – так хозяин аквариумных рыбок доверяет гуппи и меченосцам. Не взбунтуются же, правда.
Он был самым сильным, он был избранным, и никто не мог помешать ему править миром.
Именно так Командор размышлял, лежа в гидромассажной ванное – допросы всегда его утомляли. Две здоровые женщины, годные для воспроизводства генетически безупречного потомства, массировали ему плечи. Одна была бывшая гимнастка с белокурыми волосами и кукольным, капризным личиком. Вторая – поплотнее и постарше, закаленная опытом боевая подруга. Ранние морщины легли впадинами от уголков губ к подбородку… Командор не любил ни одну из них – как можно любить существо, на порядок ниже тебя стоящее на эволюционной лестнице?
Собственно, женщины интересовали его скорее как атрибут, а мужчины не интересовали вовсе. Вопреки мнению Бандерольки, Командор не получал удовольствия от пыток. Удовольствие – схватка с равным тебе по уровню. У невысокого, белобрысо-лысыватого Командора равных не было. И не будет никогда.
– Какие у тебя кубики пресса, – прошептала блондинка, – мой Командор прекрасен! Не зря подростки подражают тебе! Твоим скачкам на слепом псевдомедведе, твоей страсти к подводному лову…
– Заткнись-ка, – велел Командор.
– Твои дочери… – начала та, что старше, но Командор оборвал и ее.
– Молчите обе. Дочери подождут. Я устал.
Как бы он хотел стать диктатором прошлого! Как он жаждал править миллионами, и чтобы в рот заглядывали, и чтобы повиновались, и ловили каждое слово, смерды! Чтобы верили в свою великую цель и в свое великое предназначение! А неугодных он бы позорил и сажал в застенки. Все должны служить ему – потому что не родилось еще лучше человека.
Но кто служит сейчас? Сколько их осталось?
Ничего, великая цель намечена, и цель будет достигнута.
Взрыв был такой силы, что тряхнуло всю базу, включая гидромассажную ванну Командора. Женщины брызнули в стороны с испуганными воплями. Командор поднялся, полюбовался своими кубиками пресса – всем бы так выглядеть в его годы! – обтерся вафельным полотенцем, прикрикнул на баб – они замолчали.
Снова тряхнуло, да так, что Командор едва устоял на ногах. До него начало доходить совершенно невероятное: на базу напали. Быть такого не могло, потому что такого не могло быть никогда, но факт оставался фактом, и мнение о неприступности и величии предстояло аккуратно свернуть в трубочку и засунуть в задницу.
– Внимание! – одновременно с бесстрастным голосом из динамика зажглась тревожная красная лампа под потолком. – Внимание! Активировано самоуничтожение бункера! Начинаю обратный отсчет. Внимание! Внимание! Активировано…
– Брысь отсюда!!! – заорал Командор на баб. – И детей! Детей выводите!
Дети – будущее нации. Многие из них генетически были потомками Командора.
– Брысь!!!
Он отбросил полотенце, натянул на влажное тело штаны.
– Начинаю обратный отсчет. Триста… двести девяносто девять…
Всего пять минут – на эвакуацию базы! Командор метнулся к кнопке громкой связи, набрал секретный код на специальной клавиатуре:
– Всем на выход! Хозяйственный батальон – спасаем имущество согласно существующему распорядку! Повторяю: все выносим. Три минуты на действие! Вперед!
