Молодой человек кивнул, неторопливо откололся от группы и направился в боковую аллею, обсаженную молодыми березками и рябинками.
– Этот твой помощник, Сеня, ведет себя слишком уж… – с неудовольствием проворчал генерал.
– Не обращайте внимания, – спокойно ответил депутат. – Толковые помощники стоят дорого, приходится многое прощать и спускать им.
– Вообще-то, конечно, удивительно, что министром стал не военный, – возобновил тему разговора Смирнов.
– Такие у нас были и раньше, – возразил генерал. – В Финляндии вон даже баба оказалась министром обороны. Тут главное, что наш босс очень хорошо разбирается в торговле. Часть проблем для государства он решил, причем довольно успешно. Но пока мало кто задумывается о том, что этот человек породил другие, куда более серьезные проблемы.
– Говорят, что в вашем ведомстве появились свои мини-министерства: торговли, финансов, промышленности. У вас теперь абсолютно самостоятельно и бесконтрольно решаются многие глобальные вопросы: закупка вооружения и техники, распоряжение контрактами, ценовая политика.
– Угу, – невнятно проворчал генерал. – Вторая Финляндия. Несколько департаментов бабы возглавляют. Воюй – не хочу!
– Это нам спешить надо, – хмыкнул Смирнов. – Неровен час, приедут и закроют. Хоть пару контрактов отработать да премий получить.
– Получите-получите, Владимир Сергеевич. – Слащеков рассмеялся. – Не знаю, как насчет других, а этот завод у нас изъять будет трудновато. Проще Форт-Нокс у США отобрать.
Звонок прозвучал в холостяцкой квартире Олега Хрусталева поздно вечером. Молодой человек вздрогнул, не понимая, почему сегодня его так испугал этот вполне обычный и мелодичный звук. Что-то внутри беспокойно провернулось, заворочалось. Он не ждал звонков.
Из редакции? Это вряд ли. Оттуда ему почти никогда не звонят, потому что все деловые вопросы решаются в рабочее время, да и не было у него сейчас глобальных материалов, вокруг которых крутилась бы половина редакции.
Девушка? С последней из них он расстался два месяца назад при обстоятельствах, которые делали невозможным такой звонок.
Да и заработал домашний проводной телефон, а не мобильник. Отец?
– Да? – отозвался Олег, подняв трубку аппарата.
Голос вдруг перестал быть послушным. В него вкралась странная хрипота. Хрусталеву хотелось откашляться.
– Слушаю вас.
– Простите, – сказал постный мужской голос. – Вы Олег Дмитриевич Хрусталев?
– Да, а что?
– Генерал-майор Дмитрий Сергеевич Хрусталев ваш отец?
– Что с ним? – Олег сразу все понял.
– Примите мои соболезнования, Олег Дмитриевич. Это горе и для вас, и для коллег генерала.
– Что?.. – почти сорвался на крик Олег. – Да скажите же вы наконец!
– Дмитрий Сергеевич скончался в клиническом отделении санатория «Бутурлинские дачи» после автомобильной катастрофы. Поверьте, врачи долго бились за его жизнь, но спасти вашего отца так и не смогли. Увы, повреждения, которые получил генерал, оказались несовместимыми с жизнью. Мы долго не могли найти ваш телефон…
– Когда это произошло? – машинально спросил Олег, хотя в данный момент его это совсем не интересовало.
Он проговорил это машинально, не задумываясь, потому что обычно все так спрашивают.
– Он скончался вчера ночью. А авария произошла два дня назад на востоке Владимирской области. Его сразу привезли к нам, в санаторий «Бутурлинские дачи». У нас, видите ли, имеется отделение экстренной хирургии. Мы же находимся недалеко от трассы М7.
– Владимирская область? – пробормотал Олег, думая о том, что он уже никогда не увидит отца… живым.
– Это в аварию он попал во Владимирской области. Собственно, почти на той же трассе М7. А санаторий наш находится в Подмосковье…
– Да-да, я понял вас. Спасибо, что нашли меня и сообщили. Я должен забрать тело? Как скоро? У вас ведь имеются какие-то правила на этот счет, не так ли?
– Вы, Олег Дмитриевич, можете не волноваться… – Его собеседник замялся на несколько секунд, потом продолжил: – Мы знаем, что вы с отцом жили врозь. Вообще-то Министерство обороны уже взялось за организацию похорон. Приехать к нам вы можете в любое время, но тело сейчас в морге. А похороны пройдут через три дня. Вы позволите дать ваш номер телефона военным, чтобы они официально вас известили о месте и времени?
– Да-да, обязательно. – Олег продиктовал номер своего мобильного и положил трубку.
В квартире образовалась пустота. Тут и так было тихо. Звенящей музыки Олег не любил, а телевизор включить не успел. Теперь в этой пустоте раздулся огромный пузырь, который вообще отсек все звуки, прежде доносившиеся извне: шум машин, проезжающих по улице, голоса людей, стук дверей лифта. Мир рухнул в вакуум, стал каким-то ватным.
Все, кончились эти бессмысленные споры, нотации и поучения. Но теперь не будет и теплой руки, крепкого пожатия при встрече, сильного голоса с хрипотцой и темных пристальных глаз.
При разговоре отец всегда смотрел людям в лицо, откровенно и смело. Но его взгляд был очень разным. То хмурый, недовольный, глаза как два черных омута. То насмешливый, и тогда в нем мелькали искорки. Иногда печальный, какой-то бархатистый. Так он задумчиво смотрел на своего сына, который до сих пор не сумел определиться в жизни. Ну что такое корреспондент?
Сказать, что у генерала Хрусталева были сложные отношения с сыном – это ничего не сказать. Они перестали ладить, когда Олег уже заканчивал школу и вовсю исходил юношеским максимализмом, далеким от здравой практичности и мудрости, которая приходит с годами.
Помнится, отец качал головой и говорил, наверное, о себе:
– Обычно мудрость приходит к человеку со старостью. Но иногда та появляется одна.
Олег смотрел на это самобичевание и не понимал, что отец корит самого себя за то, что где-то проморгал в воспитании сына, не сумел вложить в него свои взгляды на жизнь во всей их полноте. Наверное, отец всегда мечтал, чтобы Олег пошел по его стопам и стал военным. Хотя он никогда не произносил этого вслух.
Да, отношения ладиться у них перестали. А потом Олег сам поступил на журфак и был страшно этим горд. Он даже отцу при случае заявлял об этой своей личной победе. О том, что все это – чистая заслуга именно отца, Олег узнал лишь в конце четвертого курса. Потерпели крушение его идеалы, появилась страшнейшая обида. Олег не мог простить отцу такого унижения. Парень очень любил себя.
Это была первая, но не последняя их сильная ссора. Олег наговорил тогда много дерзостей. Отец в конце концов грохнул кулаком по столу и сказал, что пусть сын сам теперь живет как знает, если не хочет помощи и заботы отца. Он оставил Олегу квартиру и переехал на служебную. Они не виделись и не перезванивались почти год. Потом как-то так случайно получилось, что отец и сын встретились, поговорили натянуто, но все же это произошло. Они стали изредка встречаться, перезваниваться, узнавать, как дела друг у друга.
