– Помощник депутата Хорев Семен Владимирович. А депутат у нас, стало быть, господин Слащеков Павел Леонидович. Вот везение так везение! – Антон улыбнулся, закрыл книжечку, постукал ею по руке и заявил: – Стало быть, ты, Сеня, был так уверен в успехе, настолько не ожидал провала своей миссии, что поперся на такое дело с документами в кармане? Беда! Проблемы у тебя с головушкой. Или ты настолько заигрался, абсолютно уверен в своей безнаказанности?
Пленник презрительно скривился и отвернул лицо. Антону невыносимо захотелось врезать по этой физиономии. Со всего размаху, с хрустом, чтобы удар отозвался болью в кулаке, кровь брызнула. Но ведь нельзя, потому что ты не закон, а всего лишь его слуга, тот, кто берет негодяев за шиворот и тащит их на суд, осуществляемый государством. Если ты начнешь так действовать, давать волю рукам, то недалеко уйдешь от этих хоревых и слащековых. Антон дернул рукой, но сдержался и опустил ее. Нельзя, даже если никто об этом не узнает.
– Коля, Нестеркин! – позвал Копаев, поднимаясь на ноги и убирая удостоверение помощника депутата в карман. – Отставить рацию.
– Почему? – выходя из темноты на свет костра и потирая ушибленное колено, спросил участковый.
– От твоих, извини, толку будет мало. Не очень я верю в честность местной полиции, иначе тут не шаталась бы бригада убийц. Я вызову тех, кто понадежнее. – Антон взял Нестеркина за локоть, отвел в сторону и сказал: – Ты, Коля, лучше задержи водителя. Не забыл, что там внизу машина стоит, а в ней еще один фигурант? Сможешь?
– Да ладно! Я что, совсем?..
– Ну, извини! Дуй, только осторожнее. Я думаю, что выстрелы его не испугали. Он мог их принять за расправу, ради которой они сюда и ехали. Но все равно подходи осторожно, не нарвись на пулю или нож. – Антон вернулся к Тертишному, поманил его рукой и повел в сторону от костра.
Они отошли к началу лощинки, где деревья когда-то были спилены. От них остались корявые пни.
– Рассказывай, Влад, – предложил Антон, усаживаясь на пенек и показывая рукой, чтобы собеседник тоже сел. – Пугаться и трястись сейчас времени нет. Все обошлось, мы подоспели раньше. А теперь к делу. С Олегом Хрусталевым ты как познакомился? Откуда он взялся тут, у костра?
– Нельзя сказать, что я его знаю. – Эколог пожал плечами, понемногу беря себя в руки. – Он сам предложил мне свою помощь, сославшись на то, что тема экологии ему близка как журналисту. Мол, у него есть свободное время. Он сейчас не занят. Честно говоря, парень странный, но помогал мне хорошо.
– А что в нем странного?
– Извините, я не знаю, как к вам обращаться…
– Давай на «ты», а зовут меня Антон. Будь попроще, Владик. Так что в Хрусталеве странного?
– Такое ощущение, что он вокруг завода шныряет и вынюхивает. Но оно у меня появилось только сейчас, уже после того, как все это случилось.
– Подробнее, пожалуйста.
– Видите ли… видишь ли, когда я с ним только познакомился, он почему-то решил меня подвезти до села. Обычно тем, кто ездит на иномарках, наплевать на пешеходов, даже если на улице стоит жара. Еще он сказал, что договорился с нашим заводским начальством на интервью, а потом заявил, что оно уже прошло. Я вообще-то звонил сегодня во второй половине дня. Было одно дело. Так вот, никаких журналистов в службе главного инженера не было. Интервью Смирнов никому не давал. Ну а хозяин, так он вообще, насколько я слышал, против того, чтобы на завод посторонние нос совали. Такой вот у него бзик.
– Хозяин, говоришь?.. А кто владелец завода?
– О, большой человек, депутат Государственной Думы. Слащеков…
– Слащеков? – не удержался Антон от возгласа.
Он очень обрадовался, что при допросе Хорева молодого эколога не оказалось рядом. Получалось, что этого парня должны были убить люди, работающие на его же хозяина. Или же они пришли сюда, чтобы разделаться с журналистом. Вот кого надо теперь потрясти. А это просто неуклюжий, тихий, никому не мешающий парень. Будущее светило науки.
– Ладно, Влад, пошли. – Антон поднялся. – Пора отправлять этих ребят по камерам. А ты-то как тут? Один на один с природой? Открыл что-нибудь экологическое?
– Вы вот все смеетесь, потому что не понимаете, – обиделся Тертишный, вставая с пня. – А я, между прочим, в самом деле нашел много чего интересного в этом районе. Только осмыслить все это надо. Две пробы почв показали просто дикую кислотность. Она даже не повышенная, а просто… я не знаю, что и сказать. Аномалия какая-то. Вроде бы леса, и никто кислоту в землю не льет. В двух ручьях я нашел такое количество химии, как будто…
Эколог продолжал говорить, а Антон замер, ошарашенный таким сообщением.
– Что-что? – страшным голосом спросил Копаев, и его собеседник сразу замолчал, как будто прикусил язык. – Какая кислота?
– Вообще-то серная. Но это не имеет значения, потому что соли серы…
– Влад, ну-ка сядь! Давай подробнее о своих результатах.
Довольный таким вниманием, Тертишный послушно уселся и стал рассказывать, как брал пробы и анализировал воду из ручьев. Он предположил, что они вытекают из одного источника, находящегося в большой, очень обширной балке.
Тертишный рылся в Интернете и нашел несколько отдельных сообщений. В одном месте непонятно почему потравлен скот. Обвинили в этом самого фермера, подозревая его в том, что он хотел получить страховку. В другом случае отравились люди. Они вроде бы брали родниковую воду, а та оказалась хуже, чем откровенные сбросы вредного производства. Для его будущей диссертации это были очень важные факты. Влад собирался чуть позже самым тщательным образом проверить эти сообщения.
Антон слушал и не перебивал. Он только поощрительно кивал и кусал от напряжения губы.
Вдруг в тишине взревел автомобильный мотор, а потом хлестнули два выстрела. Антон вскочил на ноги и бросился к палатке. Он бежал и слышал крики Нестеркина внизу у дороги.
«Значит, живой, не пострадал. Эх, неумеха! Зачем я его послал?»
Но у палатки Антон остановился и зло сплюнул. Кажется, потери оказались куда более значительными, чем просто сбежавший водитель. Хрусталев сидел на земле, прижимая куртку к разбитой голове, а Хорева и след простыл.
Снизу затопали шаги. На поляне появился запыхавшийся Нестеркин с пистолетом. Младший лейтенант то и дело вытирал не самым чистым рукавом грязный лоб.
– Я подойти не успел, а он мне как дал сзади по голове! Ну, думаю, кранты, а они в машину и по газам. Как же это вы здесь упустили-то?.. – Участковый замолчал и посмотрел на Хрусталева.
Под молчаливыми взглядами всех троих журналист жалобно улыбнулся, развел руками и заявил:
– Сам не знаю, как у него это получилось. Он вдруг оказался с развязанными руками. Я испугаться не успел, как он врезал мне по башке и бежать. Все плохо, да?
– Коля, посвети, – велел Антон, присел рядом с журналистом и осмотрел его голову. – Ничего, вроде небольшая ссадинка, и все. Не тошнит, голова не кружится? Нет? Ну и хорошо. Хотя я хотел сказать, что хорошего-то как раз ничего нет. Все очень и очень плохо! Напортачил я тут с вами. Голову мне открутить надо за такую работу.
