– А ты, Гамидж, разве не должен вести себя как офицер? Оставь его в покое.
Это сработало. Гамидж отвлекся от Уэрта, которому Салли жестом посоветовала удалиться, и сконцентрировал свой грозный взгляд на ней. Интонация его голоса тоже стала угрожающей.
– Так тебе, Кент, нравится лизать сапоги мистера Коллиара? Может, ты лижешь ему также и задницу? – Гамидж презрительно ухмыльнулся.
– По крайней мере я, в отличие от вас, мистер Гамидж, не являюсь задиристым юнцом-переростком.
На эти слова Гамидж дернулся к ней и с крысиной стремительностью ухватил за предплечье.
– Что ты сказал?
Салли хотела было вырвать руку, но это вряд ли бы получилось, так что не стоило доставлять ему удовольствие бесполезными дерганьями. Хотя ее сердце колотилось в ушах, точно незакрепленный румпель, она тем не менее сохранила неподвижность, твердо глядя в глаза оппоненту. В конце концов, она из рода Кентов, и подобным свирепым взглядом ее не испугаешь.
Поэтому она позволила ему и дальше стискивать ее руку, ожидая продолжения со слегка приподнятой бровью. Но поскольку Гамидж молчал, Салли, глянув на свой локоть, усмехнулась и как можно спокойнее произнесла:
– Если вы, мистер Гамидж, намерены пригласить меня на танец, то, боюсь, моя карточка уже заполнена.
Гамидж тотчас, словно обжегшись, выпустил ее руку.
Без лишних промедлений Салли поднялась по трапу и взобралась на цепи, где Гамидж уже не мог ее достать.
– Вы, мистер Гамидж, наверняка расслышали и с первого раза, – с расстановкой проговорила она. – Как и многие другие. Но я все же повторю. Я сказал, что вы задиристый юнец-переросток.
Салли не сводила глаз с его лица, меж тем как до нее доносился сдержанный смех матросов. Зрители в подобных ситуациях всегда кстати. Хотя Гамидж, услышав, как над ним смеются, наверняка выместит злобу на низших по званию, которые не смогут защититься даже словесно.
Едва сдерживая гнев, Гамидж окинул грозным взглядом находящихся поблизости матросов. Но никто на него даже не смотрел. Все смотрели на Салли.
Отлично… После этого инцидента Гамидж наверняка перенесет всю свою злобу на нее, позабыв про других мальчишек.
Ему наконец удалось взять себя в руки и изобразить офицерское достоинство.
– Ты пожалеешь об этом, Кент. Я тебе устрою. – Его голос был трескучим от перенесенного унижения.
– Да уж конечно… – усмехнулась Салли и стала взбираться по вантам. – Я не сомневаюсь, что при первом же удобном случае ты ткнешь меня лицом в стену или толкнешь сзади. Ведь это же твои излюбленные приемы?
– Кент, ты нанес мне оскорбление! – Гамидж чуть ли не затопал ногами в бессильной злобе. – Я требую извинений!
– Что ж, ладно. – Салли находилась практически над ним, и ему пришлось запрокидывать голову и заслонять глаза от солнца, чтобы ее видеть. – Я очень сожалею… Сожалею о том, что ты настолько жалкий тип, что притесняешь мальчишек, которые в три раза младше тебя. Как тебе такое извинение?
– Ах ты, гаденыш…
И именно в этот момент ее слух резанул недовольный голос мистера Коллиара:
– Всем молчать!
Глава 9
Коллиар почти выкрикнул это слово, несомненно ввергнув многих в трепет, судя по реакции окружающих.
– Первый же, кто издаст хоть звук, будет наказан. – Упершись ладонями в леер, он обвел корабль суровым взглядом. И казалось, паруса вот-вот обвиснут, лишившись воздуха, втянутого множеством легких.
До этого Коллиар некоторое время наблюдал за разгорающейся ссорой со шканцев, изумляясь как дерзости, так и безрассудству Салли. Если эта глупая девчонка будет столь неосторожной, ее вполне могут найти поутру с ножом меж ребер. О чем она думает, провоцируя человека со столь непомерной гордыней? Это просто безумие. Самоубийственное безумие.
Да Дэвид и сам сойдет с ума с этой девицей, пытаясь спасти ее от нее самой.
Было бы полезно ее как следует выпороть. А заодно и Гамиджа. Хотя он уже не в том возрасте, чтобы укладывать его поперек пушки, об этом стоит позаботиться.
Впрочем, что касается Салли, при первом же прикосновении к ней он просто…
Нет, он ни в коем случае не должен к ней прикасаться.
И все же она создала проблему, которую теперь нужно как-то решать. Черт бы побрал ее чудесные серые глаза…
– Всем продолжать работу. И поживее, бездельники. Найдите себе занятие, или я найду его сам.
Отвлекшиеся члены экипажа поспешили вернуться к своим делам.
Меж тем Уиллис проворно, точно паук, спустился по вантам поближе к Салли.
– Мистер Кент, – негромко окликнул он. – Вам лучше подняться обратно наверх.
Однако у Коллиара были иные планы.
– Мистер Кент, поднимитесь-ка ко мне на ют.
Довольная ухмылка на физиономии Гамиджа наводила на печальные мысли, но Коллиар имел достаточно терпения, чтобы позволить событиям развиваться как в дешевой опере.
Когда Салли вместе с Уиллисом спустились на палубу, Гамидж, не удержавшись от искушения, попытался ударить девчонку локтем. Однако попал в лицо Уиллису, который поспешил вклиниться между двумя гардемаринами.
Крепкий жилистый матрос стойко выдержал удар – лишь струйка крови брызнула из уголка рта, испачкав Гамиджу рукав.
По-прежнему источая злобу, Гамидж прошипел Уиллису:
– Не путайся у меня под ногами!
Салли же, явно не умеющая вовремя остановиться, была готова броситься на защиту подчиненного.
Однако прежде чем она успела что-то предпринять, голос Коллиара словно хлыст разрезал воздух:
– Записать этого человека!
Рядом с ним тотчас материализовался боцман Робинсон.
– Кого именно, сэр? Мистера Гамиджа или мистера Кента?
Коллиар предпочел думать, что все его недовольство вызвано исключительно Гамиджем.
– Мистер Гамидж, вы тоже подойдите ко мне.
Холодным сдержанным тоном Коллиар выразил всю скопившуюся в нем досаду, после чего повернулся к возмутителям спокойствия спиной, демонстрируя им свое презрение. И с удивлением обнаружил стоявшего перед ним капитана Маколдена.
– Так-так, – произнес командир. – Как говорится, кот вторгся в компанию голубей. Нужно только разобраться, кто тут кот, а кто – голубь. После вас я тоже хотел бы поговорить с Кентом и Гамиджем, поэтому направьте их потом, пожалуйста, ко мне. Продолжайте, мистер Коллиар. – И, вежливо кивнув, он отошел к мистеру Чарлтону, чтобы обсудить с ним какой-то навигационный вопрос.
Штурман с самым серьезным видом ответил ему, но он также умолк, как и все остальные, когда проштрафившиеся поднялись на шканцы.
