– Я вполне способна сама о себе позаботиться, – возразила Салли. – Так же, как и о тебе, если ты, конечно, позволишь. Дэвид, я могу работать. Мы можем работать вместе. Пожалуйста, не гони меня. Мне не к кому и не к чему возвращаться.
Не сказав больше ни слова, Коллиар прижал ее к своей груди. Салли чувствовала, как бьется его сердце, будто отсчитывая минуты, которые они еще могли провести наедине. Ничто не желало пребывать в неподвижности, даже их собственные сердца. Так что и им следовало двигаться дальше.
Данную тему они больше не затрагивали. Салли опять надела гардемаринскую униформу, снова превратившись в Ричарда Кента. Коллиар облачился в свой мундир, вновь став первым лейтенантом, и на рассвете они пришвартовались к борту «Дерзкого». Восходящее на востоке солнце слегка окрашивалось дымом пожара.
Капитан Маколден встретил их на шканцах.
– С возвращением, мистер Коллиар. Ну, расскажите, как вы погуляли в Бресте. Огонь был виден за пять миль от берега. Отличная работа.
– Благодарю вас, сэр, – ответил Коллиар и не преминул напомнить о ней: – Мистер Кент оказал мне неоценимое содействие.
– Как я изначально и предполагал. – Капитан поздравил также и Салли. – Прекрасная работа. За завтраком вы мне подробно обо всем расскажете. Вы наверняка чертовски проголодались. Но сначала… – Он приблизился к кормовому лееру, чтобы взглянуть на трофейное судно. – Сначала нужно спровадить эту яхту, поскольку мы получили приказ присоединиться к флоту, находящемуся около Кадиса. Подобным судном может командовать кто-либо из гардемаринов. Кого вы предложите, мистер Коллиар?
– Давайте пошлем Кента, сэр.
Салли знала, что Коллиар предложит ее кандидатуру. Иначе и быть не могло. И тем не менее такая быстрота решения ее задела.
Однако капитан не стал сразу же соглашаться со своим первым лейтенантом. Он пристально посмотрел на Коллиара, возможно припоминая такое же его предложение, когда им понадобилось назначить командира на захваченную шебеку.
– Разве вы не сказали только что о неоценимой пользе мистера Кента?
– Да, сэр, говорил, – тотчас подтвердил Коллиар, решив не отстаивать первоначальный вариант. И, стараясь не встречаться с Салли взглядом, продолжил: – В качестве альтернативы могу еще предложить мистера Гамиджа, но окончательное решение, конечно же, за вами, сэр.
Вероятно, Коллиар пытался напомнить ей, что она служит – они оба служат – не себе самим, а чему-то большему.
Салли коротко кивнула ему – всего лишь быстрое движение подбородком, не более. Но Коллиар заметил и, как она надеялась, понял ее.
Ничего уже не могло продолжаться в том же духе, как было на берегу. Или даже ранее, когда у них стали завязываться приятельские отношения. Они отсутствовали на корабле лишь две ночи, но ощущение было такое, будто прошли многие годы.
Теперь она не могла быть кем-то иным, кроме как Ричардом Кентом, гардемарином. Он же вновь становился мистером Коллиаром, ее непосредственным командиром.
– Что ж, – проговорил капитан. – Не хотелось бы вас разочаровывать, мистер Кент, но я остановлюсь на кандидатуре мистера Гамиджа. Он постарше и, по словам мистера Чарлтона, в последнее время демонстрирует успехи в навигации. Думаю, ему вполне по силам доставить яхту в Англию. Ну а если не получится, – капитан понизил голос, – что ж, невелика потеря, хотя мне и неприятно такое говорить, учитывая его умственный прогресс и улучшение характера.
Салли, однако, не испытала облегчения, на душе все так же скребли кошки.
– К тому же во время перехода у него будет возможность заниматься подготовкой к экзамену. – Капитан подошел к лееру и стал высматривать Гамиджа. Похоже, ему не терпелось как можно скорее отправиться в путь, чтобы присоединиться к адмиралу Нельсону у побережья Испании. – Мистер Гамидж! – позвал капитан. – Вы назначаетесь командиром этой трофейной яхты. Доставьте ее в ближайший английский порт. Мистер Пайк напишет соответствующий приказ. Возьмите трех человек и перебирайтесь на яхту прямо сейчас.
– Тони, Мэрсан и Григгз, – тотчас назначил Коллиар.
– Мистер Пайк, запишите, – распорядился капитан и снова обратился к Гамиджу: – Доставьте яхту в Плимут, там за нее можно получить больше. Хотя скорее всего она попадет в руки контрабандистов. Но так или иначе все получат свою долю и будут рады.
К тому же, подумала Салли, так Гамиджу не скоро подвернется попутный корабль, чтобы вернуться на «Дерзкий». Но какими бы ни были соображения капитана, озвучивать их тот не стал.
– Удачи, мистер Гамидж. – Он даже пожал ему руку. – И семь футов под килем.
Отлучка Гамиджа вызвала у Салли некоторое сожаление, чего она не могла бы предположить еще пять дней назад. Тем более что Уилл Джеллико и Йен Уэрт тоже подошли его проводить и пожать ему руку. Это говорило о положительных переменах, коснувшихся их всех. И подобные изменения должны продолжиться.
Ибо они шли на благо – и кораблю, и гардемаринам, и ей с Коллиаром. От Гамиджа не будет больше исходить угроза, и они с первым лейтенантом смогут почти не пересекаться, практически игнорировать друг друга.
Вскоре мистер Гамидж, так долго создававший для экипажа проблемы, отчалил от «Дерзкого» и погнал трофейную яхту в сторону Англии. Они же на рассвете нового дня взяли курс на Испанию.
Глава 20
В лучах утреннего солнца испанский берег казался голубоватым и низким. К югу, в сторону мыса Трафальгар, тянулись бесконечные песчаные дюны. Ближе к порту Кадис, где укрывались корабли испанского и французского флотов, береговая линия была скалистой. Она вставала отвесной стеной, о которую разбивались набегавшие волны.
Этим утром они вновь крейсировали у входа в гавань Кадиса и как раз сейчас шли вдоль берега левым галсом в южном направлении. Основной части флота с более крупными кораблями, находящейся где-то к юго-западу, сегодня наверняка выпадет нелегкая работа, тогда как «Дерзкий» мог наслаждаться скоростью, используя восточный ветер.
Капитан Маколден – или, скорее, это Коллиар был столь безрассуден или же одолеваем скукой – держался к берегу гораздо ближе, чем на других кораблях прибрежной эскадры. По этой причине ноздрей Салли достигали ароматы лаванды и жимолости, пробивавшиеся сквозь запах солончаков, и она могла видеть пенную кромку, оставшуюся на песке после отлива.
В голубоватом утреннем свете дома Кадиса выглядели как сахарные кубики, лепившиеся друг к другу, среди них тут и там устремлялись вверх шпили церквей, у входа в гавань высился красавец-маяк.
Салли представила, как какой-нибудь, подобный ей, испанский гардемарин стоит сейчас на площадке этого самого маяка, наблюдает в подзорную трубу за «Дерзким» и сообщает стоящему внизу офицеру о количестве парусов и надвигающихся тучах.
И действительно, хотя море было спокойным и гладким, как мельничный пруд где-нибудь в Англии, с запада к ним мало-помалу приближался грозовой фронт. Возможно, где-то в глубине Атлантики зарождался шторм. А это означало, что французы с испанцами так и будут отсиживаться в гавани, тогда как эскадре британских фрегатов придется уйти подальше от берега.
