– Тебя покормить? – моя возлюбленная, так же, как и я, заметила написанное на лице оборотня желание.
– Вообще-то… – начал он.
Но я тут же его прервал:
– Если бы ты так торопился, как хочешь сказать, открыл бы портал поближе к замку, если уж не хотел громогласно заявлять о своем появлении там. А раз уж предпочел начать отсюда…
Теперь уже он не дал мне закончить.
– Я надеялся вас перехватить. Марэй предупредил, что вы можете здесь задержаться, – он не стал скрывать многозначительности того, о чем говорил. – Насколько я вижу, он был прав.
– Если бы ты не поторопился появиться, Раила уже бы принимала мою клятву. – Я попытался быть серьезным, но у меня это плохо получалось. Эти двое и каждый по отдельности способны были превратить в балаган любое мероприятие. Что уж говорить о том, когда они собирались вместе.
– Я заметил, – подтвердил мои опасения Рауль, опускаясь рядом с тряпицей, на которой была расставлена приготовленная мне в дорогу снедь.
– Ничего ты не понимаешь в ритуалах, – фыркнула кошка, выкладывая перед ним источающий аромат дымка кусок запеченного мяса.
– Особенно в таких, – он умудрялся и посматривать в мою сторону с ехидством, и вгрызаться в аппетитный шмат. Но заметив, что его слова настроения мне не поднимают, уже миролюбивее добавил. – Лично я не против посмотреть, как связывают узы стража и хранителя. Когда еще доведется стать свидетелем такого события.
Я же говорил – балаган. Хорошо еще, Раилу нисколько не смутило его заявление, и на мой вопросительный взгляд она ответила кивком.
Пришлось ждать, когда он насытится. Произносить слова клятвы, когда неподалеку так соблазнительно причмокивают, нахваливая моего повара, желания у меня не было.
Хорошо еще, оборотень не стал затягивать представления. Или… просто понимал, что со временем у нас все не столь замечательно, как мне бы хотелось. А кроме ритуала нам предстоял еще и серьезный разговор, избежать которого моей возлюбленной сегодня не удастся. Пусть даже я об этом потом и пожалею.
Пока Рауль ел, а моя возлюбленная посматривала на своего дядю с умилением старшего, который не может наглядеться на младшенького (насколько я знал, все было как раз наоборот: возраст оборотня уже давно перевалил за вторую сотню, а Раиле не было еще и тридцати), я, присев неподалеку, попытался привести в порядок мысли. Информации было много, но она была столь противоречива и неоднозначна, что не давала возможности свести ее воедино.
Но кое-что уже можно было рассмотреть. Или, хотя бы, предчувствовать.
Было ясно, что в нашем мире появилась сила, которая казалась вполне способной изменить привычный порядок вещей. Жаль, конечно, что Дамир, который пусть и не знал, но догадывался о значительно большем, не поделился этим со мной. Но на это у него могли быть свои причины. И теперь я предполагал, какие именно.
Мои способности для него не были секретом. И возможности тех, с кем мне предстояло встретиться – тоже. И хотя он верил, что мне удастся с этим справиться (иначе не отправил бы меня с поручением), допускал, что у меня это не получится. Потому и предпочел оставить в неведении.
Оставалось лишь разобраться с тем, учитывал ли он в своих планах Раилу и ее откровения? Или то, что она могла мне рассказать, не имело отношения к его опасениям? И если по поводу первого я мог с уверенность сказать «да», то подобный ответ на второй вопрос приводил меня к парадоксальному выводу: появление анималов-змей и угроза человеческим землям не имели отношения друг к другу.
И если предположить, что я прав, а я был прав, то…
– Я долго буду ждать? – выскользнув из раздумий, я наткнулся на понимающий взгляд стоящего напротив оборотня.
Эх! Знал бы он, как не вовремя влез он со своей репликой в начавшуюся выстраиваться картину.
Или…. Я отбросил возникшую мысль. Если предположить, что именно этого он и добивался, то можно додуматься до того, чтобы обратить пристальное внимание на все, что он делает. Не хотел бы я, чтобы моя паранойя разыгралась настолько, чтобы сделать из друга – врага.
– Я дольше этого ждал, – проворчал я и, сделав вид, что не заметил его сочувственного взгляда, направился к ожидающей меня Раиле.
Слова ритуальной клятвы музыкой влились в гомон летнего леса, и когда я закончил ее, произнеся: «…Принимаю. Тебя, для кого становлюсь Хранителем», – по моей щеке скатилась предательская слеза, выдавая то, что творилось в моей душе.
Впрочем, я этого не стыдился. Я еще не забыл то мгновение, когда стоя неподалеку от Тианы во время празднования дня рождения родственника Дамира, ощутил, как вскинулась в моем сердце волна узнавания, вытягивая из глубин памяти это слово – хранитель. И помнил, как понимал разумом, но не принимал своей внутренней сутью, что не мне придется беречь целостность этой кошки.
Но теперь я этому мог только радоваться. Раила была моей не только потому, что разделила со мной любовь, но и потому, что наградила меня самым ценным для нее – своим доверием. И хотя я знал, как многое нам еще предстояло пережить, прежде чем оно станет полным, теперь я уже мог верить в то, что такой день когда-нибудь настанет.
– Я не думал, что это так… – Рауль растрогано смотрел на нас, не скрывая своего волнения, пытаясь подобрать слово, которое смогло бы отразить то, что он чувствовал, – трогательно.
Прежде чем ответить, я прижал девушку к себе, давая ей понять, что теперь уже ничто не сможет вырвать ее из моих объятий. И чувствуя, с какой искренней нежностью она откликается на мой собственнический порыв.
– Если ты считаешь, что это станет поводом, чтобы избежать тех вопросов, которые я собираюсь задать, то очень ошибаешься, – несколько жестче, чем мне бы хотелось, произнес я и кивнул Раулю на пасущихся лошадей.
Этот разговор мы могли продолжить и сидя в седле.
– Я считаю, что ты и так слишком много знаешь, чтобы от тебя скрывать остальное, – нисколько не смутившись моим заявлением, подтвердил оборотень возникшие у меня подозрения о том, что ему, так же, как и его племяннице, было что сказать.
И хотя я уже давно догадывался, что мечты о спокойной жизни в своем замке с любимой женщиной уже давно стали несбыточными, я надеялся, что рассказ оборотня и кошки не лишит меня их окончательно.
Тиана
Я смотрела на мужа и пыталась найти в себе силы улыбнуться. Увы, после разговора с бабушкой их не было. Да только… на слабость сейчас я права не имела. Потому что то, что мне удалось узнать, опровергало все наши предположения. И если с первого взгляда на это можно было радоваться, то со второго….
Осознав, что спорить со мной бесполезно, дед разрешил мне увидеться со своей первой женой. Но в качестве условия потребовал своего присутствия при встрече. Только позже я поняла, что это был лишь предлог. Любовь и долг в их случае оказались несовместимы. И я стала тем поводом, который позволил ему «сохранить свое лицо», наведавшись в крепость, в которую он сам же ее и сослал.
