– Что это ты соорудил из камней? – спросил я, войдя за ним следом.
Не отвечая, он вонзил иглу с ниткой в руку, потом еще раз и еще… Поверх швов, наложенных Фаридом, легли еще два стежка. Потом он выпил все, что оставалось в кастрюле, и, не раздеваясь, залез в спальник, проворчав:
– Завтра… завтра будет нам чем поразвлечься…
Спустя две минуты он уже храпел, положив подбородок на сложенные кулаки.
35
Мы были единственными живыми существами в подземном мире. Порою ветер стихал, и глубокая тишина пустыни воцарялась и на море, и на бесплодных скалах. Я старался проникнуть взглядом сквозь туманную даль и разорвать завесу, прикрывшую таинственную линию горизонта. Тысячи вопросов готовы были слететь с моих губ! Где кончается море? Куда оно ведет?
[22]
Жюль Верн. Путешествие к центру Земли. Жонатан Тувье читал эту книгу перед пятым классом школы, она была рекомендована по теме «Расскажите о путешествии, которое вы хотели бы совершить»
Крик в ночи. Ужасающий крик.
Я резко сел, выдернутый из сна. У Фарида был тот же рефлекс, что и у меня, он тоже сразу поднялся. За палаткой часто мигал огонек. Я повернулся налево и потрогал спальник Мишеля. Он был пуст.
– Жонатан! Жонатан! Иди скорее!
Мишель орал так, словно увидел дьявола. Я в панике выскочил из мешка и оделся вчетверо быстрее, чем обычно. Наскоро натянув куртку, болтавшуюся вместе с цепью у меня на запястье, и кое-как обувшись, я вылетел из палатки в направлении голоса. Полуодетый Фарид, кашляя, в одних носках, несся за мной следом.
Мишель стоял на краю расщелины. К груди он прижимал огромный камень, и под тяжестью его тело выгнулось дугой. У его ног стояла наша кастрюля, завернутая в два грязных полотенца, фонарь и баллончик с ацетиленом. На мгновение он повернул к нам искаженное гримасой лицо:
– Там… я там видел… Надо его раздавить… Убить…
Голос его дрожал, тяжелый камень на груди не давал говорить. Я подбежал, запыхавшись. Сонное оцепенение меня еще не отпустило, и мозг силился понять, что к чему. На ум сразу пришел образ чудища из ночного кошмара. Позади меня дрожащий от холода Фарид натягивал брюки.
Я подбежал к Мишелю и встал у самого края пропасти. Ледяной ветер трепал мои волосы и проникал под свитер.
– Что? Что такое ты там увидел?
– Как ты падаешь…
Резкий толчок в спину бросил меня вперед. Сердце подпрыгнуло, пальцы пытались уцепиться за противоположный край расселины, которая меня буквально всасывала. От шока мне показалось, что у меня оторвалась рука. Тело мое сильно ударилось о стенку, в левом виске как-то странно шумело. Оглушенный, я застонал и открыл глаза. Цепь удержала меня, и я болтался в воздухе в двух метрах от края расселины. Сквозь завывание ветра сверху явственно доносился шум борьбы, глухие удары, потом хрип и звук падающего тела.
Потом все стихло.
Я висел в пустоте. Ветер свистел в ушах, добираясь до самых внутренностей. Здесь, внизу, было так темно, что я не различал даже собственных ботинок.
Я стиснул зубы. Железный браслет цепи нестерпимо больно впивался в руку. Мне удалось ухватиться за цепь, подняв левую руку. Но подтянуться наверх было невозможно. Для этого надо было перехватить правой рукой повыше, но мне не хватало слабины веревки: цепь слишком натянулась. Морщась от боли, я силился нащупать хоть одну зацепку на скале. Но скала была гладкая и скользкая, и мои ноги впустую месили воздух.
Я, не переставая, твердил себе, что могу упасть. Умереть. Я орал от страха и злости и, наверное, впервые умолял вбитый в скалу кол не выскочить.
Вдруг резкий рывок отбросил меня еще на метр вниз. Снова полоснула сильная боль в плече. Я барахтался в воздухе, попав в западню собственного веса. Теперь цепь опускалась чуть плавнее, брюки мои терлись о скалу, и мне приходилось отталкиваться ногами, чтобы не ободраться о стену. Смотреть вниз я не мог. Там была полная чернота, пропасть. И казалось, что бесконечно падаешь куда-то в темноту.
– Мишель! Прекрати!
Я вздрогнул: мои ботинки коснулись твердой поверхности. Измученное тело медленно опустилось на крошечный карниз, и сжимавшая руку цепь наконец ослабла. Весь превратившись в боль, я массировал плечо. У меня было такое ощущение, что мне в дельтовидную мышцу воткнули раскаленный добела меч и вытянули все сухожилия. Сверху, метрах в семи-восьми от меня, пробивался луч желтоватого света. Отсюда казалось, что он находится на другом конце вселенной.
– А теперь ты посмотришь, что в мешке!
Голос Мишеля гулко раскатился по подземелью. Я еле различал его поганую маску, свесившуюся с края расщелины.
– Что ты сделал с Фаридом?
– О нем не беспокойся. Мешок, я сказал.
Вжавшись в скалу, я посмотрел вниз. Сверток, узлами завязанный по краям, лежал в двух шагах от меня, у самого края дыры, уходящей вниз. У меня задрожали ноги, и захотелось опуститься на колени, но цепь не давала.
– Ослабь цепь!
Мишель исчез, и цепь ослабла. Тогда я понял, что тяжелый валун был ему нужен, чтобы контролировать мое падение в расселину. Несомненно, он прокатывал его по звеньям цепи, и, таким образом, я не расшибся о карниз. Кончиками пальцев я зацепил мешок и подтянул к себе. Ветер свистел в дыре. В жизни не видел я такого ужасного места.
– Я взял мешок. А теперь подними меня.
– Сначала скажи, что там внутри.
Вдобавок к тому, что я совсем заледенел, мне еще приходилось перекрикивать свист ветра, в то время как Мишель говорил нормальным голосом. Я подышал на застывшие пальцы и развязал двойной узел. Стараясь держать мешок так, чтобы Мишелю не было видно, я чуть раздвинул полиэтилен.
Стиснув зубы, я быстро заглянул внутрь. О господи… Фарид…
Подавленный, я снова завязал узлы.
– Ну и?.. Что там такое?
Я накрепко привязал мешок к правой лодыжке:
– Если хочешь узнать, сначала подними меня.
Ветер обжигал мне уши и пробирал до костей. Я отважился заглянуть вниз. В чрево вселенной. Там ничего не было. И тут я почувствовал за спиной какое-то движение. Быстро обернувшись, я увидел совсем близко от себя беловатое существо без глаз, длиной сантиметров двадцать, с липкими лапками, похожими на носки лыж. Это была саламандра. Она мне напомнила личинку гигантской ящерицы, и она явно меня рассматривала. Вдруг она повернулась и быстро-быстро принялась молотить по воздуху хвостом. В углублении скалы я с трудом различил кучку прозрачных шариков. Яйца. Отважная самка защищала свою кладку и свою территорию.
Так вот что за движения я раньше замечал на скале. Это была она, саламандра.
Получалось, что пропасть жила своей жизнью и нашептывала нам свои секреты. Пауки, саламандры, хрупкие нити плесени, которые возникали и множились на мокрых полотенцах. Сколько же еще невидимых существ гнездится в этой расселине?
