Отмена «хлебных законов» моментально отразилась на партии тори и ее политике в отношении сельского хозяйства. Политика Пиля, вероятно, была экономически оправданна, он умело и расчетливо налаживал связь между тори и новыми деловыми кругами, новой буржуазией. Но консервативные традиционалисты внутри партии кипели негодованием. Политик подвергся резкой критике со стороны молодого партийного бунтаря Бенджамина Дизраэли, который охарактеризовал его действия как «преднамеренное уничтожение великой партии собственным лидером». Летом 1846 г. партия тори раскололась на противников и сторонников отмены «хлебных законов». Разочарованный Пиль подал в отставку. К власти вернулись виги во главе с лордом Джоном Расселом, и их власть продлилась целых двадцать лет.
Середина XIX в. прошла для страны под знаком постоянных прогрессивных перемен в торговле, культуре, религии и архитектуре, совсем как в спокойный период столетие назад, когда премьер-министром был Уолпол. В то время как в 1848 г., ставшем годом европейских революций, были свергнуты монархи во Франции, Австрии, Италии и Польше, в Англии не наблюдалось ничего подобного. Самым серьезным политическим выступлением был многолюдный, но вполне мирный чартистский митинг на пустыре Кеннингтон-коммон, участники которого передали скромную петицию, отправленную на трех кебах в парламент, который ее в итоге отверг. В то же самое время в другом конце Лондона, в Британском музее, Карл Маркс в полной безопасности писал «Манифест коммунистической партии», а палата общин рассматривала закон об общественном здравоохранении.
Королева и ее супруг тем временем наслаждались супружеским счастьем, живя то в Виндзоре, то в Балморале, то в своей любимой приморской резиденции на острове Уайт Осборн-хаус. Контраст между этой монаршей четой и беспутными Ганноверами был разительным. Рядом с Осборн-хаусом Альберт построил шале, небольшой сельский домик в швейцарском стиле, где детей – совсем как в обычных семьях – обучали вести домашнее хозяйство и заниматься садоводством. Швейцарские шале заполонили Британию. Разрастались пригороды Лондона: по всей длине улиц рядами выстраивались отделанные изящной лепниной дома. В них барышники со всей империи запанибрата принимали гостей – аристократов и интеллектуалов из Европы, которые бежали от беспорядков на континенте. В 1851 г. в Гайд-парке прошла Великая выставка промышленных работ всех народов, организованная принцем Альбертом. Она позиционировала Великобританию не как сельскую идиллию, а как мощную промышленную и торговую державу. Эта новая Великобритания нашла отражение и в литературе. Так, романист Энтони Троллоп описывал черствость политиков-плутократов, но делал это с позиций сторонника религиозной и политической реформы.
Совсем по-другому относился к переменам Чарльз Диккенс, который во главу угла ставил нужды тех, кого реформа не затронула. Он выступал на общественных собраниях, жертвовал свои гонорары на приюты для бездомных. Философ и политический деятель Джон Стюарт Милль в 1859 г. указал на смещение грани между государственным контролем и индивидуальной свободой в своем эссе «О свободе» (On Liberty), в котором он предостерегал против «тирании большинства» и подчеркивал необходимость активного участия в демократическом процессе: «Человек может вредить другим не только своими действиями, но также и своим бездействием»
[44]
. Даже Англиканская церковь пробудилась после георгианской спячки благодаря евангелистскому движению, зародившемуся в Оксфорде и Кембридже. В результате впервые после XV столетия в стране началось массовое строительство храмов. Новые каменные шпили, выполненные в строгом готическом стиле, теперь возвышались над рядами загородных домов в классическом стиле. Но в конце десятилетия вызов религиозным догмам и их проповедникам бросил Чарльз Дарвин в книге «О происхождении видов» (On the Origin of Species, 1859). То, как он применил научный поиск в естествознании, было сопоставимо с процессами механизации, охватившими промышленность. Бурная полемика возникает даже в искусстве. Так, архитектор Огастес Пьюджин и теоретик искусства Джон Рескин выступили против уродства новой Англии, призывая вернуться к ценностям и мастерству Средневековья. На волне творческой полемики Великобритания стремительно преображалась.
Хотя на тот момент премьер-министром был Рассел, политика страны находилась в руках знаменитого Генри Темпла, лорда Пальмерстона, который был министром иностранных дел на протяжении 1830-х, а затем с 1846 по 1851 г. В течение этого времени он держал в руках всю власть в Министерстве иностранных дел, лишь изредка совещаясь со своими коллегами. В 1848 г. Пальмерстон, которого на протяжении долгого времени считали основателем «либерального интервенционизма», произнес в палате общин грандиозную пятичасовую речь. В ней говорилось, что «подлинной политикой Англии… является защита справедливости и правого дела, следование этому курсу с умеренностью и благоразумием… не превращаясь во всемирного Дон-Кихота, но используя свой вес и материальную поддержку там, где, по ее мнению, совершена несправедливость». В 1850 г. он направил эскадру блокировать Афины в защиту британского подданного, родившегося на Гибралтаре, Давида Пачифико, имуществу которого был нанесен ущерб. Нападение было оправдано тем, что «бдительное око и твердая рука Англии» должны постоянно защищать ее граждан так же, как во времена Древнего Рима. И в то же время Пальмерстон, оберегая Великобританию от европейских конфликтов, поддерживал революции на континенте и был сторонником так называемой «дипломатии канонерок». Как и Чатем, он уделял особое внимание укреплению военно-морского флота и безопасности империи. Патриотизм Пальмерстона был таким, что, когда однажды один француз отвесил ему комплимент, сказав, что если бы он не был французом, то хотел бы стать англичанином, Пальмерстон ответил: «Если бы я не был англичанином, то хотел бы им быть».
Пальмерстон не умел работать в команде, его коллегам приходилось мириться с тем, что он единолично принимал решения. В 1852 г. его направили в Министерство внутренних дел, где его кипучая деятельность привела к бурному всплеску новых реформ. Он уменьшил нормы рабочего времени для детей, работавших на фабриках, поддерживал вакцинацию и очистку воздуха, боролся за проведение реформ в тюрьмах и исправительных заведениях для малолетних преступников. Он также сумел избежать прямого вовлечения Англии в столь непопулярную Крымскую войну, начавшуюся в 1853 г., но категорически настаивал на том, чтобы поддержать Турцию в борьбе против русской экспансии. Война не принесла Великобритании лавров, но была отмечена кампанией газеты Times за принятие реформ в армии и усовершенствованием ухода за ранеными благодаря деятельности Флоренс Найтингейл, а катастрофическая по своим последствиям атака Легкой кавалерийской бригады в стихотворении Альфреда Теннисона превратилась в триумфальную победу. Было проведено расследование действий правительства во время войны, которые были признаны настолько бездарными и некомпетентными, что премьер-министр лорд Абердин, член партии вигов, посчитал для себя необходимым подать в отставку. В 1855 г. Пальмерстон занял его место после того, как королева попросила каждого из его коллег сформировать правительство, но все они отказались. Виктория люто ненавидела Пальмерстона, справедливо считая его неисправимым распутником, но ошибочно – беспринципным негодяем.
