Оставаться тут расхотелось, но другого выхода все равно не было. Анна забралась в постель, укрылась одеялом, крепко прижимая к себе медведя и прислушиваясь к шорохам и скрипам старого дома.
Входная дверь сама собой распахнулась. На пороге сидела пушистая, черная с рыжими шерстинками кошка. Несколько минут она с ленивым презрением рассматривала темную переднюю, а потом соизволила переступить порог.
– Добр-рый вечер!
Ей никто не ответил, но кошку это не особенно смутило. Мягко переступая лапками, она миновала переднюю и остановилась перед скромной дверкой под лестницей. Человеку, чтобы войти в нее, надо было согнуться пополам. Кошка встала на задние лапы и тихо толкнула дверь. Та открылась с тихим скрипом.
Вниз вела крутая лестница – небольшие дощатые ступеньки, теснота, обшитые тесом и обмазанные глиной стены и потолок.
Снизу пробивался слабый розовый свет. Кошка побежала вниз, держа хвост трубой.
Там ее уже ждали. В просторной комнате со сводчатыми потолками на стенах мягким светом горели розовые свечи – числом ровно тринадцать. В центре комнаты стоял круглый стол, где в беспорядке были свалены раскрытые книги, рулоны исписанной бумаги, пучки птичьих перьев и сушеных трав, несколько чашек и кружек – некоторые наполнены темным варевом, – какие-то пузырьки и флаконы. Крупная серая крыса бегала среди всего этого развала, тыча носом туда-сюда. Ворона сидела, нахохлившись, на спинке стула, который занимала хозяйка дома, сестра Маргарита. Еще два стула были свободны. Кошка грациозно запрыгнула на один из них, оперлась передними лапками на край стола.
– Вы заставили себя ждать, сестра Виктория!
– Непр-редвиденные обстоятельства, – мяукнула та. – Интересный пер-рсонаж.
– Кто это?
– Так. Некто. Пришлось проследить. У вас все готово?
– Почти. Осталось разложить ингредиенты в нужном порядке и можно приступать.
– М-мр? – Кошка заглянула в раскрытую книгу и совершенно по-человечески захлопала глазами. – Вы все-таки решили воспользоваться этим рецептом? Но он же стар-рый!
– Старый, но никем не отмененный! – поджала губы хозяйка дома.
– И не нам переписывать науку, – пискнула крыса, которая как раз уселась возле одной из раскрытых книг на задние лапки и лихорадочно принялась умываться.
– Но вы подумали, что будет, если нас постигнет неудача? – поинтересовалась кошка.
– Что вы хотите этим сказать, Виктория? – нахмурилась сестра Маргарита. – Мы должны проверить, может ли девочка войти в наш круг, и чем скорее это произойдет, тем лучше!
Она строго оглядела собравшихся холодным взглядом пожилой учительницы.
– Не слишком ли она мала? – поинтересовалась крыса. – Сколько ей лет? Девять? Десять? Может быть, подождать?
– Ей недавно исполнилось двенадцать. В этом отношении она вполне созрела. И кроме того, сегодня подходящий лунный день. Следующий будет только в ноябре!
– Ладно-ладно. Давайте начинать, – отмахнулась лапой кошка и спрыгнула на пол, проворно забираясь под стол.
– Мы не будем ждать сестру Клар-ру? – поинтересовалась ворона.
– Она опаздывает. – Крыса потерла мордочку лапами. – Опять опаздывает! Всегда опаздывает!
– Сейчас лето, – приглушенно донеслось из-под стола. – Сестру Клару в такую пору из леса на цепи не вытащишь. Тем более в лунный день! Управимся и без нее!
Крыса и ворона одна за другой спрыгнули на пол и нырнули под стол. Хозяйка дома осталась чинно сидеть на стуле, время от времени перебирая разложенные на столе предметы. Вроде все, что указано в рецепте, на месте.
Несколько минут спустя из-под стола, кряхтя, вылезли одна за другой три пожилые дамы – те самые, что несколько дней назад собирались ночью в городском парке. Сестра Маргарита быстро встала, отодвинула стул. В восемь рук, не говоря лишних слов, все четверо принялись разбирать на столе, раскладывая вещи не как попало, а в строгом порядке. Раскрытая книга. Череп. Кинжал. Две чаши – одна пустая, в другой настойка из девяти трав. Рядом, на равном расстоянии друг от друга, семь свечей. Четыре горят, три – нет. Перед одной из этих свечей – блюдце, где налита обычная вода.
– Готово? Можно начинать?
Женщины взялись за руки, встав вокруг стола. Несколько минут они стояли неподвижно, уйдя в себя и сосредоточившись, а потом одновременно запели, поднимая лица к темному потолку:
На дубу сидит сова,
Под дубом растет трава.
Знает вещая трава
Несказа́нные слова.
Как услышишь те слова,
Сразу никнет голова.
Ты ходи
И гляди –
Что там будет впереди
[2]
.
Песня… Странно было услышать пение глубокой ночью. Анна распахнула ресницы и какое-то время лежала неподвижно, все еще находясь между сном и явью. Ей снился странный сон – она шла по густому лесу, еле касаясь ногами узкой тропинки. Кругом мелькали светлячки – словно сотни крошечных огоньков. Шелестела трава, ухали совы. В шорохе травы время от времени мерещились какие-то слова, будто лес пытался ей что-то сказать. Но стоило остановиться и прислушаться, как шепот превращался в бессмысленное: «Туш-ш-ш… Шии-и-и… Ш-шух-х-х… Ушш-шуш…» – и больше ничего. И стоило ей открыть глаза, как она сообразила, что в ночной тишине на самом деле звучит песня. И она о том же! О лесе, травах и голосах трав.
«Мне это мерещится, – подумала девочка. – Нет никакой песни. Мне просто приснился сон. Странный сон. Кому надо тут петь среди ночи?»
Она повернулась на другой бок, натянула одеяло повыше и попыталась заснуть.
Получилось плохо. Песня – вернее, мысли о песне – не давали сомкнуть глаз. Она звала выбраться из теплой постели и идти туда, где слышатся голоса. Что происходит в этом доме? Прошлая ночь была тихой и спокойной. А сейчас… Сейчас откуда-то доносятся странные звуки. Кроме отголосков песни слышны шаги, скрип, шорохи…
Неожиданно в памяти всплыла та последняя ночь, когда погибли ее родители. Тогда тоже слышались шаги и шорохи. К папе и маме пришел он. А что, если это случится опять? Что, если он явится и за тетей Маргаритой?
Сказать по правде, Анна не любила тетю. Но она была единственным близким человеком. Что будет с девочкой, если так же таинственно умрет еще и она?
Затаив дыхание, Анна выбралась из постели. Ей вдруг стало жутко в этой чужой комнате, словно в ловушке. Дом издавал странные звуки. Пахло чем-то непонятным. Девочка потянула носом. Кажется, что-то горит? Как будто жгут перья или шерсть? Но дыма нет.
Девочка села на постели, свесив ноги. Под кроватью что-то стукнуло, как будто маленький зверек, пробегая, задел валявшуюся деревянную игрушку.
– Ай!
