Юлиан не помнил себя от волнения и восторга, когда ему наконец-то открыли доступ в церковную библиотеку. До этого он мог располагать только закрытым фондом общественной городской библиотеки, несколькими частными собраниями – губернатор Дебричева граф Вышезванский слыл страстным любителем редкостей – и городскими архивами. И вот теперь Юлиан Дич мог появиться в святая святых. Хотя для этого пришлось писать в Третье отделение, откуда с нарочным пришло подтверждение его полномочий.
Дождавшись окончания вечерней службы, он направился в боковой неф. Ростовая икона «Жития святого Лиодора» была написана поверх двери. Наверх, в библиотеку, вел проход, такой узкий, что, казалось, его вырубили прямо в стене. Крутые ступени, деревянные грубые перила. Свет проникал через узкие, шириной в один-два кирпича – окна, забранные серым от пыли и времени стеклом. Юлиан подумал, что при спуске тут надо держать ухо востро, чтобы не споткнуться в темноте, – падение наверняка повлекло бы за собой переломы.
Порог был такой высокий и широкий, словно под ним похоронили пару кошек. Переступив его, Юлиан оказался в тесной комнате – тесной главным образом потому, что вдоль стен стояли стеллажи с книгами, а середину занимал массивный стол. Большое забранное решеткой окно было засижено мухами. На столе как попало валялись наполовину исписанные листы бумаги, несколько книг, перья, карандаши. В середине возвышалась настольная лампа и бронзовый колокольчик. Юлиан немедленно в него позвонил.
– Иду-иду!
Послышались шаркающие шаги, и из боковой двери появился церковный служка. Кажется, Юлиан видел его раз или два на службе. Это он выносил священные книги, благоговейно раскрыв их на нужной странице, а потом уносил с амвона куда-то прочь.
– Добрый вечер. Чем могу быть полезен?
– Меня зовут Юлиан Дич, – представился юноша. – Вас предупреждали насчет меня.
– Предупреждали, – вздохнул служка. – Что желаете посмотреть?
– Родословные книги.
– Вас интересует один какой-то род или все подряд?
– Род князей Дебричей. Согласно легенде, родоначальник этого семейства являлся основателем Дебричева…
– Прошу за мной, – снова вздохнул служка.
Он провел Юлиана в соседнюю комнату, которая была намного больше первой, но тут тоже вдоль стен стояли стеллажи с фолиантами, а середину занимали четыре больших стола. Боковая дверь вела в третью комнату, куда гостя, однако, не пустили. Туда служка вошел один и через несколько минут вынес, держа перед собой обеими руками, объемистый том в выцветшем от времени сафьяновом переплете. Бережно опустил тяжелую книгу на ближайший стол, сдул пылинки, протер суконкой:
– Прошу!
Юлиан присел, распахнул обложку. Книга была рукописной – большая редкость по нынешним временам. Первые страницы выцвели, чернила из черных стали коричневыми, и некоторые буквы были позднее подправлены синими чернилами. Получилось довольно пестро, и Юлиан подумал, что вот так, прикрываясь заботой о сохранении рукописи, можно многое переделать. Например, обводя выцветшее имя, заменить несколько букв. Или переписать даты жизни и смерти.
По счастью, ему нужны были несколько последних страниц, касавшихся последних представителей некогда весьма многочисленного семейства, а также, буде сохранились, записи о жизни Мартина Дебрича. Но поскольку здесь были заметны исправления, он волей-неволей стал просматривать и остальные листы.
– Простите, – служка, протиравший книги на одном из стеллажей, вздрогнул, – а можно мне лампу? Уже вечереет…
– Можно. – Служка выполнил его просьбу. – Что-нибудь еще?
– Перо и бумагу.
– Будете писать? – Требуемое легло рядом на стол.
– Может быть. Если отыщу что-нибудь интересное.
Устроившись поудобнее, он погрузился в чтение.
Здесь действительно можно было найти много интересного. Род князей Дебричей происходил из этих мест, и родовые книги сберегли не только многие подробности из жизни знаменитых членов этого семейства – больше, чем мог дать ему городской архив и даже столичные библиотеки с их собранием редких книг. Тут были скрупулезно перечислены даже мертворожденные дети и умершие в младенчестве, не говоря уже о том, что упоминалось, из какого семейства приходила в род Дебричей та или иная невеста и в какой род отдавали дочерей. Юлиан вмиг исписал с обеих сторон четыре из шести принесенных служкой листов. Удалось найти даже еще пару неизвестных ранее боковых ветвей рода. Записав имена и фамилии, юноша отметил про себя, что нынешним потомкам этих людей было бы интересно узнать, что они принадлежат к княжескому дому. Интересно, знают ли они о проклятии? Распространяется ли оно и на них? Если – да, то для него дело чести как можно скорее снять его и облегчить жизнь стольким людям. А если учесть и те семейства, в которые выходили замуж княжны Дебрич, то выходило, что в опасности жизни почти половины дворянских родов страны! И подумать только! Всему виной неосторожный поступок одного человека!
Глава 8
Он до того увлекся переписыванием, что рука его дрогнула, сажая на шестой по счету лист жирную кляксу, когда над ним раздалось вежливое покашливание.
– Еще несколько минут, прошу вас! Я сейчас ухожу, – не поднимая головы, пробормотал он. – «Младенец Севериан…»
– Еще бы, вы сейчас уйдете! – произнес над ухом смутно знакомый голос. – Если учесть, что я…
Чертыхнувшись, Юлиан поднял голову. Комната была погружена во мрак – за окном уже наступила ночь. Тьму разгоняла только его настольная лампа, над которой молочно-белым силуэтом высился призрак князя Романа Дебрича.
– Прошу прощения, ваше сиятельство. – Он прочистил горло, настраиваясь на язык мертвых. – Я сожалею, что потревожил вас, но…
– Это я потревожил вас, юноша, – отрезал тот. – Ибо дело не терпит отлагательств.
– Извините…
– Вам следует немедленно покинуть это место!
Юлиан с сожалением отложил перо, потянулся, расправляя затекшие конечности и собирая исписанные листы:
– Понимаю, уже ночь, а я тут так засиделся. Но почему же служка меня не предупредил?
Лишнее беспокойство, причиненное простым рядовым служащим, иногда способно испортить все дело – это Юлиан знал из собственного опыта. Трудно представить, на что способен маленький человек, которого однажды обидели или унизили сильные мира сего!
– Об этом не беспокойтесь, – усмехнулся призрак, – я отвел ему глаза. Он убежден, что вы ушли полтора часа назад и заперли за собой дверь. Ключ сейчас торчит в замочной скважине. Будете выходить – достаточно его просто повернуть. Одно из окон внизу открыто.
– Спасибо, – Юлиан посмотрел на свои записи, – но…
– Все, что вы ищете относительно меня, я могу вам рассказать в двух словах. – Призрак князя посмотрел на листы с записями. – Я женился по большой и чистой любви на женщине, которая никоим образом не была мне ровней. Все были против этой свадьбы – мои родственники считали, что я, как последний прямой продолжатель рода, должен взять в жены девушку из богатой и знатной семьи, чтобы одним махом восстановить и благосостояние рода и его влияние. Но Маргарита Прилуцкая была такой… В общем, я сначала потерял голову, а потом и жизнь. Меня убила моя жена.
