– Погоди, не кричи! Это я!
Какой-то человек. Мужчина. Высокий, худощавый. Лица в темноте не разобрать, но голос… Знакомый голос.
– Это я! Юлиан! Ты меня не узнала?
Совсем близко оказались глаза с горящими, как две свечки, зрачками. Было что-то странное в этих глазах, этом пристальном ищущем взгляде. Сейчас, в ночной темноте, при свете дальних костров, на фоне мечущихся туда-сюда теней это лицо показалось Анне знакомым. Она где-то его уже видела. То есть видела точно такое же, похожее, как две капли воды, лицо. Вспомнить бы, где и когда!
– А… откуда вы взялись? – пролепетала она.
– Все будет хорошо. Я тебя еле нашел!
– Я не понимаю, что происходит. – Анна оглянулась по сторонам.
Кругом все прыгали, бегали, обнимались и не обращали внимания на девочку и юношу, которые стояли, держась за руки.
– Это шабаш, Анна. Тут все ведьмы.
– Я знаю.
– Ты – тоже ведьма.
– Да. Наверное. Я…
– Не бойся. Все будет хорошо!
Где-то грянула мелодия. Дикая, залихватская. Их подхватил ритм этой странной музыки, увлекая в общий круг. Прежде чем их окружила беснующаяся толпа, Юлиан успел еще раз шепнуть: «Не бойся!» – и эти два слова странным образом напомнили ей призрака в доме тети Маргариты.
Призрак… Дом тети Маргариты… Портрет! Дома у тети был портрет Юлиана!
Но Анна не успела вымолвить ни слова. Их подхватил и закружил вихрь танцующих ведьм, но теперь Анна чувствовала какую-то опору. Она была не одна. Рядом был кто-то, кому можно было довериться, кто не потерял голову, кто…
Пронзительные вопли, донесшиеся откуда-то из-за очерченной кострами границы, заставили всех замереть на месте.
– Идет! – вопили ведьмы и колдуны. – Он идет! Он!
Он!
Анна так крепко стиснула руку Юлиана, впиваясь ногтями в его ладонь, что юноша тихо ойкнул:
– Ты чего?
– Он! – Девочка попятилась. – Это же он!
Тот, кто убил ее родителей!
Ее страх был словно порыв ледяного ветра – обдал, обжег, стиснул грудь. Юлиан безотчетно притянул ее к себе, обнимая за плечи:
– Успокойся. Я не дам тебя в обиду.
Но девочку всю трясло. Тот давний, забывшийся под гнетом новых впечатлений ночной страх снова появился в душе, липкими пальцами схватил сердце. Она зажмурилась, отворачиваясь и уткнувшись носом юноше в солнечное сплетение. Тот прижимал девочку к себе, готовый защищать. Поверх голов ведьм ему была видна темная фигура – массивный силуэт без плеч и рук – голова плавно переходила в шею, та – в туловище, которое ниже, на уровне пояса, постепенно утолщалось и разделялось на две ноги. Нет, руки тоже были – должны были быть! – но их с успехом занимал уродливый мясистый нарост на голове, такой длинный, что почти волочился по земле. Он походил на слоновий хобот, но, в отличие от него, мог то укорачиваться, становясь втрое толще, то удлиняться и истончаться, а заканчивался четырьмя червеобразными отростками. Даже Юлиан, которому пару раз приходилось видеть чудовищных тварей, вызываемых ведьмами из преисподней, содрогнулся от отвращения, представив, из каких глубин бездны явилось это существо. А что говорить о маленькой девочке? Анна, прижавшись к нему, мелко дрожала.
– Он! Он идет! – орали, визжали и выли ведьмы.
Кто-то падал на колени, протягивая к чудовищу руки. Кто-то просто безостановочно кланялся. Задние ряды напирали на передних. Кого-то задавили – послышался визг. Юлиан попятился, волоча за собой Анну, но, на их беду, они оказались слишком далеко от круга камней и костров.
Голос низкий, раскатистый, такой глубокий и глухой, что мигом заболели кости и зубы, раскатился на Лысой горе. Этот голос звучал из иного мира.
– Я пришел…
– Да! Да! – орали ведьмы, размахивая руками. – Иди к нам! Возьми нас…
– Я пришел за своим…
– Здесь все твое! Все! Бери, что хочешь! – взвыл хор голосов.
– Где она? Где моя Печать?
Юлиан вздрогнул всем телом, как от удара. О какой Печати говорит это существо? Насколько он знал, их было несколько. Семь или девять – сейчас не вспомнить. О которой по счету идет речь? И зачем Печати этому существу?
– Где она?
– Тут! Тут! – перекрыл истошные вопли одинокий голос. – Мы привели ту, которой под силу достать пятую Печать! Возьми ее! Она твоя!
– Где она?
– Здесь! Анночка! Милая моя… Иди-ка сюда. Не бойся!
Анна похолодела, узнав умильный, заискивающий голос тети. Она шарахнулась в сторону, но ее схватили за руку, вытаскивая вперед…
То есть попытались вытащить. Другая рука крепко обхватила за плечи, и твердый голос произнес:
– Не дам.
Совсем близко сестра Маргарита увидела молодого мужчину, который не должен был здесь находиться. От него веяло силой – той силой, которую колдуны и ведьмы чувствуют в себе подобных. И это был тот самый мужчина, который встретился с ее племянницей на кладбище. Ведьмак.
– Что? Как? Зачем? Откуда? – хотелось задать все вопросы сразу.
– Оттуда. – Голос Юлиана был спокоен и холоден. Юноша крепко держал девочку за руку, и его голос был слышен на всей Лысой горе. – Я – ведьмак. И мне очень интересно, имеется ли у вас разрешение на проведение шабаша? Не говоря уже о том, чтобы вызывать из бездны таких тварей?
– Не твое дело! – визгливо закричала главная матка. – Ты здесь пришлый и не имеешь никакой власти!
– И по какому праву, – Юлиан не дрогнул, хотя, услышав голос главной ведьмы, остальные сомкнули ряды, глядя на него с откровенной враждебностью, – вы втягиваете в свои дела маленьких девочек?
– Ты ничего не знаешь! – Тетя Маргарита улучила миг и оторвала от него Анну, так сильно дернув девочку за руку, что та не удержалась на ногах. – Эта девочка – лучшее, что у нас есть!
– И она не такая уж и маленькая! – визгливо откликнулась еще одна ведьма. Та самая, которую юноша уже видел в образе сороки. – Она может достать Печать!
– Нет! – Юлиан лишь смутно догадывался, о какой Печати идет речь, но уточнять не было времени. – Она не должна этого делать!
– Это ты не должен был вмешиваться не в свои дела! – крикнула главная матка. – Взять его, сестры! Взять!
Круг сомкнулся. Но прежде чем его схватили, Юлиан успел свистнуть.
Он не ждал, что останки мертвого коня отзовутся на его призыв. Но, видимо, в кости старой боевой лошади накрепко въелось подчинение приказам. Коней кавалеристов обучают сражаться наравне со всадником и приходить на помощь раненому человеку. И не было ничего удивительного в том, что внезапно на головы ведьм обрушились, распадаясь на глазах, части конского скелета. Череп, на котором стремительно таяла призрачная плоть, упал в ладони Юлиана. И он перехватил его двумя руками, как оружие, готовый отбиваться от ринувшихся на него ведьм.
