– Там никого нет.
– Это не простой знакомый. Он – призрак. Обычным людям нельзя увидеть или услышать призраков, но я – не обычный человек. Я умею видеть невидимое.
– И слышать? – заинтересовалась Анна.
– Да, и слышать.
Девочка прикусила губу. Ужасно хотелось рассказать про призрак, который живет в доме ее тети. Анна его могла слышать, но увидеть ни разу не довелось. А так интересно узнать, как он выглядит! Если бы Юлиан мог на него посмотреть, он бы потом сумел его описать. А она бы рассказала, что он очень похож на тот портрет в старинных одеждах. Но что-то удерживало ее. Ведь ее тетя – ведьма. Сама Анна станет ведьмой, а Юлиан – он против ведьм и должен быть ее врагом. Но почему же ей сейчас так спокойно и хорошо рядом со своим врагом? Почему она рада, что тетя и остальные ведьмы не сделали ему ничего плохого?
Над их головами пролетела сорока, застрекотала, ныряя в ветки липы. Юлиан невольно вздрогнул – воспоминания о том, что ему пришлось пережить после воробьиной ночи, были еще свежи. Если его опять атакуют заколдованные ведьмами птицы, добра не жди! А он даже забыл посмотреть, настоящая ли это сорока или принявшая ее облик ведьма! Не гоняться же за нею по кладбищу!
– Вы меня арестуете?
Оба вздрогнули – настолько неожиданным оказался вопрос. Анна удивилась тому, что может думать о подобных вещах, а Юлиан – своевременности вопроса. Сейчас он как раз размышлял, что имя этой девочки начинается на нужную букву – «А». И Анна была на шабаше, где в принципе и могла навести порчу. То есть не она сама – силы девочки пока спят, она еще ни на что не способна! – но это сделал кто-то сильный и умелый по ее просьбе. Тем более что ведьм на Лысой горе было предостаточно.
– Почему я должен тебя арестовать?
– Ну… не знаю. Я просто подумала, что… что я нарушаю закон!
– Анна, – он улыбнулся, – нет такого закона, запрещающего людям гулять по кладбищам! Что бы ты ни сделала, я тебя не накажу, – и мысленно добавил «пока». – Если уж на то пошло, то и меня тогда надо арестовать. К тому же я-то не просто гулял!
– А что вы делали?
Колебания Юлиана были недолгими. В конце концов, Анна могла быть под подозрением – она же училась в той же гимназии, что и Валерия Вышезванская. И даже в одном классе! Но было что-то в этой девочке располагающее, что-то, что тянуло довериться ей.
– Собирал землю, – признался он, в доказательство протягивая мешочек. Анна заглянула внутрь. Земля как земля. Нет, странное в ней что-то есть, но понять, что это, девочка не могла.
– Зачем она вам?
– Надо. Я хочу приготовить целебное зелье.
– Из земли?
– А что тебя так удивляет? Земля с семи могил добрых людей способна защитить от многих бед. Я ее смешаю, залью родниковой водой, дам настояться, потом процежу, прокипячу – и получится настой. Если им обрызгать человека, который тяжело болен, стал жертвой проклятия или злых чар, то можно его исцелить…
– Совсем? – заинтересовалась Анна.
– В случае с проклятием или злыми чарами – нет. Но можно как-то ослабить их действие. Снять проклятие или чары может только тот, кто их наложил, – или более сильный колдун. Но сначала надо обязательно узнать, кто накладывал проклятие и почему.
– На вас тоже лежат злые чары? – догадалась Анна.
– Нет, не на мне. – Юлиан задержал дыхание, как перед прыжком. – На одной девочке. Ее зовут Валерия.
Он внимательно наблюдал за лицом своей собеседницы и заметил, как нахмурилась девочка.
– Валерия?
– Да. Валерия Вышезванская. Она тяжело больна. Может быть, умирает. Я умею видеть невидимое и увидел, что на нее наложено проклятие.
– В самом деле? Настоящее? – Анна постаралась удивиться как можно натуральнее.
– Настоящее не бывает. Ее кто-то проклял. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? – Юлиан старался говорить ласково и убедительно. Ему еще ни разу не приходилось допрашивать детей, замешанных в колдовстве. К слову сказать, он вообще не помнил таких случаев, когда колдовством занимались дети! Но догадывался, что с ними надо быть осторожнее. А эта девочка ему еще и нравилась. Он некстати вспомнил, как доверчиво Анна прижималась к нему на шабаше. Как будто только он мог ее защитить. Если ведьмы вздумают совратить с пути истинного эту светлую чистую душу… Он же видел, что она чиста. А те несколько грязных пятнышек так легко отчистить…
– Нет, я не знаю, – помотала головой Анна. – Нам в школе говорили, что Вышезванская заболела. Сказали, что простудилась…
– Нет, Анна. Ее прокляли. И, если не снять проклятия, она умрет.
– Ой!
– Вот поэтому я и собираю землю с могил, чтобы хоть как-то задержать, остановить течение болезни, пока буду искать того, кто проклял девочку и по какой причине.
– А потом? Вы его арестуете?
– Потом… – Юлиан сделал паузу, выбирая выражения. – Если он или она захочет снять проклятие, я помогу это сделать. И если он или она будут раскаиваться в содеянном, я никого не стану арестовывать. Наказать, конечно, надо, но, думаю, наказание в случае признания своей вины должно быть мягким. Ты случайно не знаешь, кто бы это мог быть?
– Нет! – воскликнула Анна. – Я ничего не знаю. Мы с Валерией даже не дружили. Она ходила с другими девочками, а меня не замечала!
Она попятилась, пряча сумку с книгами за спину.
– Но есть одна примета. Проклятие или порчу может нанести только ведьма!
– А я тут при чем? Я не умею колдовать!
– Не обязательно самой быть ведьмой. Достаточно попросить кого-то о помощи. Кого-то достаточно сильного и умного.
Анне сделалось страшно.
– Я никого не просила! – выпалила она, отступая.
Уже понимая, что допустил ошибку, Юлиан все-таки добавил:
– Еще одно. Валерия, хоть ей и не было плохо, сумела назвать… нет, не имя, а первую букву имени. Это «А». Первая буква твоего имени, Анна!
– А чего сразу я? – ощетинилась девочка. – У Валерии была подруга Анастасия! Анастасия Сущевская. Они все время ходили вместе. Анастасия ей завидовала. Это она! Это не я!
– Анна, я и не обвиняю тебя! Я только хотел сказать…
Он сделал движение в ее сторону, и этого оказалось достаточно. Девочка сорвалась с места и помчалась прочь.
Она мчалась до самого дома, не разбирая дороги. Сумка моталась, била по ногам, девочка задыхалась, с хрипом ловя воздух раскрытым ртом и чувствуя, что грудь сейчас разорвется. Ноги болели и заплетались. Раз или два она споткнулась и однажды не удержалась на ногах, упав на дорогу. Прохожие расступались и с удивлением смотрели ей вслед. Кто-то пытался окликнуть девочку – она ничего не слышала, а если и слышала, то возгласы: «Девочка! Что случилось?» – заставляли ее прибавлять ход.
