Юлиан кивнул. Не то чтобы ему хотелось есть и выпить – хотя от ужина отказываться грех! – просто он вспомнил о законах гостеприимства. Если вместе с кем-то выпьешь и закусишь, уже не сможешь причинить этому человеку вред. Ведьма – если хозяйка такова и есть – лишится в отношении него половины своих сил.
– Наливайте, – кивнул он. – На двоих.
– Остаетесь? – На столе оказались два стаканчика.
– Остаюсь. Хотя бы на неделю. А там поглядим.
Через неделю станет ясной судьба Валерии Вышезванской. Через неделю он еще немного продвинется в расследовании исчезновения и гибели Мартина Дебрича. Не говоря уж о том, что за неделю может сдвинуться с мертвой точки дело о Доме с привидениями, – начальство ждет отчета именно по этому делу, а он совсем про него забыл! И за неделю же попробует как можно больше узнать об Анне. С этой девочкой надо подружиться. И не только потому, что она пока – главная подозреваемая. Просто Анна… она такая… она как сестренка, которой у Юлиана никогда не было, но о которой он иногда мечтал. И она так же одинока на этом свете. А двум одиночкам проще жить, держась друг за друга. А потом – вопреки всему, она ему нравилась.
Хозяйка тем временем проворно накрывала на стол. Кроме наливки явилась домашняя кровяная колбаска, хлеб, малосольные огурчики. Конечно, не сравнится с разносолами «Святого Сазония», но проголодавшийся на свежем воздухе за день Юлиан был рад и тому. Женщина наполнила стаканы.
– Еда у меня простая, – пояснила она, – что-то особенное редко готовлю.
– Ничего, я привычный, – ответил он.
Раннее детство у него прошло с вечным чувством голода. В доме всегда чего-то не хватало, и частенько на ужин был только хлеб. Потом был приют, где кормили еще хуже, да вдобавок старшие дети отнимали еду у младших. После – монастырское училище, где развивали его ведьмачьи способности, одновременно умерщвляя плоть постами и однообразными диетами. Юлиан потом год не мог смотреть на квашеную капусту и яйца, которыми их пичкали в монастыре чуть ли не ежедневно. Лишь став сотрудником Третьего отделения, он смог позволить себе хорошие обеды и быстро прослыл среди коллег гурманом.
– Но голодным точно не останетесь! – улыбнулась хозяйка. – Вы еще молодой, вам надо много кушать… как звать-то вас, сударь мой?
– Юлианом. Юлиан Дич меня зовут.
– А я – Клара. Зовите хоть тетей Кларой, хоть бабой – мне все едино. Ну за знакомство?
Юлиан пригубил наливку, посматривая, сколько выпьет хозяйка дома. Тетка Клара сделала большой глоток, и он счел это добрым знаком.
Потом они воздали должное ее угощению. Юлиан не ожидал, что проголодается, и ел с удовольствием. Радовало его и то, что хозяйка дома налегала на репу, колбаску и хлеб вместе с ним. И даже не стала отнекиваться, когда через пару минут он предложил наполнить стаканы снова.
– А хорошо, сударь Юлиан, что вы у меня остановились, – говорила она между делом. – Одной-то мне скучновато. Иной раз вечерами хоть волком вой – словом не с кем перемолвиться! Одна ведь я на белом свете! Одна-одинешенька, вдовая горемычная, бездетная…
В это время под полом ясно простучали чьи-то быстрые ножки. Как будто два маленьких ребенка пробежали из угла в угол комнаты.
– Что это? – напрягся Юлиан.
– А нечисть пошумливает, – отмахнулась тетка Клара. – Вы-то, сударь мой, не боитесь нечисти-то?
– Нет, – улыбнулся он. – У меня амулет есть. Заговоренный!
– Да неужто? А поглядеть можно? – как девочка, обрадовалась женщина.
– Вот. – Юноша продемонстрировал украшавший его мизинец перстень с печаткой в виде человеческого черепа. – Я – ведьмак. Силой колдуна, конечно, не обладаю, но, если вы попросите, могу изгнать нечисть.
Маленькие быстрые ножки протопали в противоположную сторону. Одновременно внизу послышались скрежещущие звуки – не то писк, не то ворчание. «Ругаются!» – улыбнулся юноша. Нечисть ведьмаков обычно побаивается.
– Да не стоит, – отмахнулась тетка Клара. – Они безвредные. Ну кринку, забытую на столе, ночью опрокинут. Ну золу из печки по полу разбросают, а мне потом веником лишний раз махать. А все с ними как-то веселее. Вроде как не одна дома-то! А теперь еще и вы гостевать будете. Посидите со мной?
Она кивнула на бутылку наливки, и Юлиан кивнул, подставляя стакан. Он не особенно любил выпивку – она мешала в работе, – но это был отличный повод присмотреться к хозяйке. Где-то он ее определенно видел. Но где и когда? Авось какая-нибудь мелочь в речах и поведении ему и подскажет ответ.
Среди ночи он вдруг проснулся. «Его» половина дома долго стояла нежилая и неотапливаемая, так что, несмотря на то что вечером в печку были заброшены дровишки, сквозь щели в окнах и под потолком за ночь выдуло почти все тепло. Юноша потянул на себя одеяло, повернулся на другой бок…
И только тут сообразил, что разбудил его не холод, а тихий звук. А именно короткий стук упавшего крюка.
Перед тем как лечь спать, он запер дверь на крюк. И вот теперь ее отперли. Кто?
Сон как рукой сняло. Юлиан замер под одеялом, стараясь дышать равномерно и глубоко, как спящий. Одновременно тихо скрестил пальцы наудачу и прислушался.
Послышалась короткая возня, негромкое неразборчивое ворчание. Домовая нечисть шалит?
– Тихо-тихо, шуликунчики!
Юноша оцепенел. Шуликуны! Мелкие бесы, служащие ведьмам! Вот попал так попал. Но как это получилось? Он же не чуял ничего подобного. У хозяйки дома была обычная аура. В чем дело? Она носила отводящий глаза амулет или его способности внезапно дали сбой?
Заскрипела дверь. Тихо протопали маленькие ножки. Юлиан вяло повернулся на другой бок, разметавшись, как во сне. Из-под прикрытых ресниц окинул глазами комнату. Светлая тень хозяйки дома – длинная белая рубашка до пят, распущенные волосы – надвигалась на него. Шуликуны вертелись где-то рядом. Отсюда их было не видно, но юноша чувствовал их присутствие.
И тут он вспомнил. Лысая гора. Шабаш. Она была там, среди остальных. Народа было много, в полутьме некогда было всматриваться в каждое лицо, да и пришел он за Анной, чтобы вырвать девочку у ведьм, но это лицо запомнил. Тем более что уже как-то видел ее – возле рощи. И это она в то туманное утро неделю назад вела куда-то Анну. Значит, вот где ее дом? На окраине города. И не догадаешься…
– Тихо-тихо, миленькие… Да ты не спишь?
Юлиан стиснул зубы. Уж если его раскусила ведьма, притворяться смысла нет.
– Не бойся, сударь мой! – Ведьма усмехнулась. – Не обижу! Я женщина одинокая, ты – парень молодой… Сумеем друг другу понравиться – всем будет хорошо.
Юлиан невольно подался назад – и в этот миг шуликуны запрыгнули на постель.
Спал он не на печи, а на лавке, придвинутой вплотную. Холодные лапки бесенят вцепились в руки и ноги, на живот и грудь уселись сразу двое – как будто два камня опустили на тело. Юлиан охнул, дернулся, пытаясь стряхнуть с себя нечисть.
