Это задело девочек. Смешки погасли.
– Проверим! – воскликнула Конкордия. – Приходи сегодня в десять часов к новому кладбищу! Придешь – и мы покажем тебе Мертвый Дом!
– Хорошо, – кивнула Анна.
– Только смотри, никому ни слова! Про этот дом никто не знает! Ну почти никто. Кроме нас.
Домой девочка спешила как на крыльях. Тетя Маргарита опять стояла у печи. В нескольких кастрюльках что-то варилось и тушилось. Пахло овощами, тушеным мясом, рыбой, еще чем-то вкусным.
– Ты чего такая взволнованная? – поинтересовалась пожилая дама. – Иди, вымой руки. Сейчас будем обедать!
Анна уселась за кухонный стол:
– Тетя, а есть тут в округе дом с мертвецами?
Ложка, которой пожилая дама помешивала в кастрюльке рагу, замерла в воздухе.
– Дом с мертвецами? – Она задумалась. – Нет. Я прожила в этом городе всю жизнь и ни разу ничего подобного не слышала. И никто из моих сестер, – она имела в виду других ведьм, – наверняка тоже.
– Его еще называют Мертвым Домом, – подсказала Анна.
– Нет.
– Понятно, – Анна вздохнула. – Значит, меня обманули?
– А что такое?
Девочка рассказала историю о старом доме в низине:
– И осталась только одна старая бабушка… Она была больна, лежала в постели и…
Дзынь!
Тетя и девочка шарахнулись в стороны. Анна вскочила со стула – корявое дерево, росшее у окон, вдруг качнулось, валясь на дом. Толстый сук ударил в окно, выбивая стекло. Все вокруг засыпало осколками. Несколько самых мелких упали в одну из кастрюлек.
– Прекрати! – закричала пожилая дама. – Это… это…
Дерево задрожало, как живое. Сучья его вдруг обрели гибкость и подвижность, извиваясь как змеи. Анна попятилась и испуганно взвизгнула, когда наткнулась спиной на что-то холодное. Она стремительно обернулась – ничего.
– Прекрати! – закричала тетя Маргарита. Схватила с полки какой-то горшочек, замотанный тряпицей, сорвала ее и, рукой зачерпнув содержимое, сыпанула его на дерево. Анне показалось, что это нечто похожее на конфетти, – словно рой разноцветных искр вспыхнул в воздухе. Дерево застонало, почти закричало противным скрипучим голосом. Задергалось, размахивая ветвями, пытаясь выбраться из окна.
– Назад! Назад! – Тетя еще пару раз сыпанула на ветки этими разноцветными искрами, и дерево, ломая остатки рамы и обдирая кору с кривых веток, кое-как убралось из окна. – Еще раз не в свои дела сунешься – корни подрублю! К тебе это тоже относится! – воскликнула она, обращаясь почему-то к потолку.
Дом ощутимо вздохнул. Анне показалось, что даже стены чуть-чуть дрогнули.
– Ох. – Тетя Маргарита рухнула на стул, обмахиваясь ладонями. – С ума можно сойти! Лебёдка!.. Вот не думала, не гадала! Мы же там сотни раз… Видимо, судьба… Даже не верится! Ну если это тот самый дом…
Вскочив, она заходила по кухне, в сильном волнении повторяя на все лады одно и то же: «Наконец-то! Свершилось!» Анна стояла рядом ни жива ни мертва и слушала бормотание тетушки. Та наконец успокоилась, перестала метаться из угла в угол.
– Ты! – Это было сказано к потолку. – Не смей соваться не в свое дело! Упустил – так и отступись. Забудь!.. А ты, – пожилая дама подошла к племяннице и взяла ее за плечи, – ты, если попадешь в этот дом… Ты должна сделать кое-что важное!
– Значит, – девочка поразилась тому, как торжественно зазвучал голос тети, – это правда? И сокровища действительно существуют?
– Да. Я не хотела тебе говорить… Но помнишь, как мы с тобой разговаривали о Печатях? О тех четырех, что были найдены, и о тех трех, которые пока скрыты от нас? Помнишь, я сказала, что одна из пропавших Печатей скрыта где-то здесь? Твоя мать должна была достать ее. Но Елена умерла, не выполнив своего предназначения. И теперь тебе, как ее дочери и наследнице, выпала великая миссия.
– Значит, – в горле девочки внезапно пересохло от волнения, – это тот самый дом?
– Да. Слушай и запоминай. Когда ты туда попадешь, сделай вот что…
Юлиан не мог точно сказать, сколько прошло времени. Наверное, несколько часов. Слабый свет, сочившийся сквозь щели в полу, не тускнел – значит, пока еще был день. Но как скоро он закончится? Юноша начал ощущать голод и жажду. Собирается ли ведьма кормить своего пленника? Вряд ли. Она наверняка предпочтет немного поморить его голодом, чтобы сделать сговорчивее. Арестованных по подозрению в магических преступлениях тоже часто в тюрьмах первые сутки держали связанными и без глотка воды и крошки еды. Потом, после первого допроса, давали немного хлеба – с руки, как зверям. Но пить не давали – до следующего раза, пообещав воду только в том случае, если подозреваемый станет отвечать на заданные вопросы. На третьи сутки ломалась примерно половина обвиняемых. Самым упрямым давали соленую рыбу вместо хлеба – и опять ни капли воды. И уж коли после этого колдун или ведьма продолжали упорствовать… Тогда переходили к другим пыткам.
Юлиан несколько раз видел, как подобным образом ломали подозреваемых. Но он даже не думал, что однажды сможет оказаться на их месте. От досады юноша был готов заплакать. Как же так получилось, что он не распознал ведьму? Может, дело было в ее доме, который подавлял магическую ауру? Или истек срок годности экранирующего амулета? Что теперь гадать?
Ведьмы не было видно и слышно – она словно забыла о том, кто сидит у нее в подвале на привязи. А вот шуликуны не оставляли его своим вниманием.
Эти мелкие бесенята так и крутились поблизости. В полутьме, когда глаза привыкли, Юлиан смог их рассмотреть – маленьких, с локоть ростом, уродливых человечков, чем-то похожих на козлят, кошек и лягушек одновременно.
Сначала бесенята его опасались, держась в стороне и лишь строя рожи и дразнясь издалека. Но потом осмелели, постепенно подбираясь все ближе. Они прыгали, кувыркались и время от времени принимались его дразнить, кидаясь в него гнилой репой, высохшей морковью и землей. Каждое удачное попадание они приветствовали визгом, хриплыми воплями и неразборчивым бормотанием. Юлиан отворачивался, закрывая глаза, защищая лицо. Это злило шуликунов. Они кидались прицельно, попадая по голове, груди, плечам. Не так это было и больно, но, заметив, что пленник не может сдвинуться с места, шуликуны постепенно стали сужать кольцо…
Потом какой-то особенно наглый бесенок подкрался сзади и ущипнул за связанные запястья. Юноша невольно дернулся. Это было встречено восторженным визгом. Второй шуликун вскочил на столб, к которому был прикован пленник, дотянулся и дернул за волосы. Юлиан подтянул колени к животу, спрятал в них лицо, а обрадованные бесенята принялись скакать вокруг. Самый смелый вскочил ему на плечи и принялся там прыгать, держась для опоры за волосы. Весу в нем было немало, он дергал немилосердно. А защититься не было никакой возможности – остальные только и ждали, чтобы он чуть выпрямился, чтобы тут же начать щипать, толкать и швырять в него гнилыми овощами.
