И настроение у нее стало еще хуже, когда она увидела, что во дворе у самых ворот стоит какой-то человек.
Конечно, она его узнала, несмотря на то что Юлиан как-то странно похудел и осунулся, словно со дня их последней встречи прошло несколько лет. Будто он недавно был тяжело болен и только-только встал с постели. Он был в серо-синем мундире городового. Тот был ему немного велик, отчего юноша казался моложе. На вид сейчас ему никто бы не дал больше шестнадцати-семнадцати лет, и многие старшеклассницы, проходя мимо, задержали на нем взгляд. А сочинительница стихов Аглая Солонцовская даже вздохнула: «Какой хорошенький!» – и подмигнула юноше. Тот в ответ покраснел, отчего девушки хором захихикали. Анне почему-то стало стыдно. Она остановилась на ступенях крыльца, не в силах сдвинуться с места.
– Ты чего? – Илалия толкнула ее локтем.
Девочка не ответила – в этот миг Юлиан нашел ее глазами и пошел навстречу, к удивлению окружающих.
– Здравствуй.
Краем глаза она увидела, как оцепенела Илалия, как застыли остальные, как вывернула шею Аглая Солонцовская.
– Здравствуйте… А… вы… ты…
– Вообще-то у меня есть дело к директору гимназии, – промолвил Юлиан, – но прежде я бы хотел побеседовать с тобой.
Они стояли на крыльце в толпе удивленных девочек и смотрели друг на друга – Юлиан на пару ступенек ниже, так что их глаза оказались почти на одном уровне. Стояли и не замечали остальных. И Анне ужасно хотелось, чтобы все вокруг исчезли, оставив их вдвоем. Тогда она, по крайней мере, не будет так краснеть и смущаться. И сможет поднять глаза и прямо взглянуть на… Ну чего он так смотрит, что от его взгляда ей даже жарко?
– Зачем вы пришли? Теперь они мне прохода не дадут – будут спрашивать, зачем да почему ко мне приходили из полиции! – прошептала Анна.
– Не обращай внимания. Я просто хотел поговорить с тобой!
– Зачем?
– Нам надо кое-что обсудить. Давай отойдем в сторонку, – он оглядел просторный двор, собравшихся учениц, их лакеев, гувернанток и нянюшек.
– Никуда я с вами не пойду! – вспылила Анна. Все же у нее хватило ума говорить шепотом. – Они теперь и без того будут думать, что я как-то причастна к этому… исчезновению! А я ничего не знаю! Я дома была! Спала!
– Не кричи, пожалуйста. – Он устало вздохнул. – У меня и без того последние дни были тяжелыми!
Девочка фыркнула.
– Да, – теперь разозлился Юлиан. – И ничего смешного! Меня, между прочим, ведьмы похищали!
Вот теперь Анне действительно пришлось сделать несколько шагов с крыльца и отойти в сторонку. Впрочем, недалеко, до угла, где не все могли слышать каждое сказанное ими слово. Юлиан, словно нарочно, встал так, что загораживал собеседницу спиной.
– Вас правда похищали? – Голос Анны упал до шепота.
– Да.
– А я тут при чем? Или вы что, – осенило девочку, – все-таки считаете меня ведьмой?
Вот сейчас ей стало страшно. По-настоящему страшно, как там, в старом доме. Она затравленно оглянулась по сторонам. Куда бежать? Где прятаться?
– Если ты и ведьма, – Юлиан улыбнулся, – то…
Он вовремя осекся. Нельзя говорить ведьмам, что они красивые.
– Ты пока еще не ведьма, – поправился он. – И можешь никогда ею не стать.
– Почему? – обиделась Анна.
– Потому что ты – не такая, как все. Ты хорошая, – все-таки сказал он.
– А другие ведьмы, стало быть, плохие?
Прямой вопрос требовал прямого ответа. И Юлиан его дал:
– Да. Но у тебя есть выбор.
– Понимаю, – кивнула девочка. – Я должна рассказать все, что случилось с моими одноклассницами. Так? Но я ничего не знаю. Я ничего не видела. Я ничего не помню. Я спала, говорю вам! Спала у себя дома. В постели. И мне ничего не снилось! Понятно? И я больше не хочу об этом вспоминать!
Она почти кричала, стиснув кулаки. Наверное, если бы Юлиан стал настаивать, она бы кинулась в драку, но он отступил. Отступил, давая ей дорогу, и девочка со всех ног кинулась бежать, провожаемая любопытными, сочувствующими, испуганными взглядами.
Юлиан тоже смотрел ей вслед. У ведьмака, даже такого молодого, как он, в арсенале имелось немало средств, чтобы заставить ведьму сказать правду. Для некоторых ему не нужны были ни амулеты, ни магия, ни пентаграммы. Он мог применить кое-какие приемы, не сходя с места и даже не пошевелив пальцем, – всего лишь сосредоточившись. Но он не хотел этого делать. И не только потому, что перед ним была всего лишь девочка, сила которой еще не пробудилась. Да будь ей шестнадцать лет, он бы, наверное, тоже не стал бы этого делать. Именно потому, что это была – она…
Тряхнув головой, юноша отправился в кабинет директора. Ему действительно надо было с ним немного поговорить.
Глава 14
Отправившись жать последний лен, женщины заметили на краю поля серо-бурое пятно.
Трава уже желтела и высыхала, все меньше зеленой листвы оставалось на деревьях, уж конечно было не до цветов. И кучу серо-бурого тряпья они не заметили сразу, приняв ее издалека за холмик старой ботвы, небрежно сваленной на краю огорода. Только когда крутившийся рядом куцехвостый пес подбежал и, обнюхав находку, залился лаем, заподозрили неладное. Подошли поближе и обнаружили мальчишку лет четырнадцати-пятнадцати. Свернувшись калачиком, он лежал на голой земле и был, очевидно, без памяти, потому что не отзывался, как его ни будили.
Побросав все дела, женщины отнесли находку в дом одной из них, позвали деревенского знахаря и старосту. Староста снарядил гонца к исправнику – мол, найден отрок, нездешний, и неизвестно еще, живой или мертвый.
К тому времени, как в село прибыл исправник, знахарь уже осмотрел мальчишку. Тот был жив, но привести его в чувство пока не удалось. Так и оставили его в доме знахаря – с наказанием немедленно известить власти, если безымянный отрок придет в себя и расскажет, кто он и откуда взялся.
Домой Анна добралась в тревоге, так глубоко уйдя в свои мысли, что не только по пути не смотрела по сторонам и не замечала ничего окрест, но и, переступив порог, даже не сразу сообразила, что переменилось в доме. А когда наконец поняла, открыла рот, удивленная донельзя.
Мрачная передняя, через которую она даже среди дня пробегала, опасаясь смотреть по сторонам и втянув голову в плечи, была залита холодным ярким светом. Окна были распахнуты настежь, и свежий осенний ветерок врывался в помещение, вытесняя вечно спертый воздух. Все двери тоже оказались открыты, а когда девочка поднялась на второй этаж, на балюстраду, выяснилось, что темные пятна на стенах волшебным образом обернулись портретами людей – мужчин и женщин, изображенных по пояс или в полный рост. Картин было шесть – трое мужчин и три женщины. Одна держала на коленях маленького пухлого ребенка, другая – пушистую собачку, третья, совсем девушка, просто подперла рукой нежную щеку, задумчиво глядя вдаль. Мужчины все как один были в доспехах. Рядом с каждым красовался либо породистый конь под седлом, либо пара охотничьих псов, либо те и другие животные сразу. На втором этаже тоже были приоткрыты все двери, так что можно было видеть обстановку в комнатах. Но внимательно Анна не успела ничего рассмотреть – внизу на кухне послышался шум, шаги, и голос тети Маргариты окликнул ее снизу:
