— Но это уже случилось. — Он поднял на меня взгляд, в котором была тоска.
Дикая, щемящая и… так хорошо мне знакомая.
— Ты знаешь, что я тебе отвечу. — Я продолжал вглядываться в черную мглу его глаз, усыпанную искрами Хаоса. И видел там, в глубине, ту, что стала его матерью. Сумев подарить мне ночь безграничного счастья, но… не исцелить раны. — Тебе придется вступить на этот путь. Ради своего мира. Ради тех, кого ты любишь. Ради… меня. Если я для тебя что-то значу.
— Отец!
Он попытался вскочить, но я заставил его вновь опуститься в кресло.
— У меня впереди нет ничего, кроме боли. И если тебе так будет легче, можешь считать меня трусом, который бежит от нее. Бежит от ответственности за все, что сделал. От всей той горечи, что принес с собой в этот мир. От той ненависти, которую зажег в сердцах.
— И от той славы, которую заслужил. — Он как-то легко, словно играючи, убрал мою ладонь со своего плеча и поднялся, замерев напротив. — В одном ты прав — это твой выбор. И я могу лишь принять его, как бы тяжело мне не было. И я приму его, потому что это — твое право. Как и тот долг, что ты нес на себе. И все, что я прошу — позволь именно мне уничтожить твой кинжал.
Да… действуй я по первоначальному плану, этого момента не должно было возникнуть.
И я качаю головой.
— Прости. Этого кинжала у меня нет. — И не дожидаясь, когда его удивлением сменится новым вопросом, резко перевожу разговор. — У нас мало времени. А я еще очень многое должен тебе передать.
Я так долго ждал этого дня. Я запрещал себе представлять, каким именно он будет, но… это одно из немногого, что мне так и не удалось.
И я видел его разным. Но не таким, каким он стал.
И когда закат окрасил кромку гор в яркие цвета и я вдруг понял, что он… уже готов поставить последнюю точку в моей жизни, я не ощутил ничего.
Ни боли, ни радости. Ни сожаления, ни… ожидания.
Все, что я хотел сделать, все, что я мог сделать… уже было в прошлом. Моем прошлом.
Все то, что еще предстояло… расстилалось будущим моего сына. И я должен был хотя бы почувствовать удовлетворение от того, что оставляю ему готовый к изменениям мир, но… и этого я не ощущал.
Усталость, что поселилась в моей душе была так велика, что единственным избавлением от нее был удар в сердце, за которым должна была закончиться одна жизнь и… начаться другая.
Но это уже будет не моя жизнь, а жизнь того, кому будет дано ее прожить.
— Кадинар, — я не стал использовать мысленную связь, давая возможность Закиралю стать участником этих события, — вызов принцессе Лере. Я готов снять защиту.
— Отец…
В отличие от меня, сын так и не был готов к моему уходу. Хотя и пытался этого не показывать. И все, чем я мог облегчить сейчас его состояние — продолжать оставаться собранным и равнодушным к тому, что кипело в нем.
— Нам стоит перейти в зал приемов. Вызывай туда Талтара Маргилу, Алтара Ярангира и всех, кого мы определили.
Я выстроил переход и первым шагнул в клубящуюся дымку, не позволив Айласу меня опередить. И глядя на то, как невозмутимо он скользнул в сторону, пропуская меня вперед, я еще раз поразился той безграничной вере в меня, что жила в нем. Жила… несмотря ни на что.
И я надеялся, что мой тер, как оказалось, так и оставшийся для меня самым надежным другом, сумеет меня простить — о моем плане возродиться в новых телах он до сих пор не знал. Но не потому, что я не щадил его чувств…. Просто, мне хотелось сделать ему сюрприз. Единственный сюрприз, который должен был его обрадовать.
— Мой Ялтар, — голос коммандера был сухим и сдержанным, но я ощущал тот азарт, который он пытался от меня скрыть. Что ж… у этого на новую жизнь были большие планы. И я очень опасался, что лично мне придется принимать в них самое непосредственное участие, — принцесса Лера подтвердила готовность открыть портал. Вместе с ней прибудут повелитель Арх'Онт, правитель Д'Тар, ваш брат, Варидэ, Таши Арх'Онт и теры.
Жаль, конечно, что Агирасу не удастся последовать за мной — Сэнару будет не хватать брата. Но я не сомневался… он найдет возможность с ним встретиться.
— Отец, все, кто должен присутствовать на переговорах с делегацией Лилеи будут здесь, как только ты и Кадинар дадите разрешение на открытие порталов.
И это был еще один момент из тех, которых мне хотелось бы избежать.
Наши взгляды встретились. И если в моем была неукротимая решимость, то в его… все еще теплилась надежда, которую я сейчас собирался у него отнять.
И хотя он понимал, что я не могу поступить иначе… вера в то, что я сумею найти иной путь, жила в нем, заставляя надеяться. Надеяться на то, что не может случиться.
— Открыть порталы.
Мои слова, произнесенные с холодным равнодушием совпали с криком, которым отозвалась душа сына.
Даже желая ему счастья, я причинял ему боль.
Похоже… не зря Лера называла меня дарианских кошмаром. Я всегда был чудовищем… им же и уходил.
Для всех. А для себя?…
Эта ночь, когда мы решали будущее Дарианы, была настолько напряженной, что только вся моя сила и выдержка не позволили мне сдаться и, махнув на все рукой, отказаться от своего плана и остаться с сыном.
Только теперь я начал понимать: все сделанное мной не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло ему. И меня поддерживала лишь мысль о том, что рядом с ним будут те, кто не даст ему сдаться и отступить перед натиском ожидавших его проблем.
И я видел это, наблюдая за тем, как повелитель демонов, предлагая пункты нашего совместного меморандума, ищет не столько выгоды для своего мира, сколько возможность идти дальше, оказывая друг другу поддержку. Как Олейор, время от времени забывая, что находится в резиденции того, кого называл своим врагом, вдруг начинал спорить со мной и Закиралем так, словно нас связывали совершенно иные чувства. И самым ярким из них была — дружбы. Искренняя, бескомпромиссная, не требующая преклонения, но стремящаяся к равенству.
И это пусть и не утешало меня, так хотя бы успокаивало.
Там, где мой сын не сможет справиться один, пока у него не будет хватать опыта, ему смогут помочь те, у кого его было предостаточно. К тому же и сам Закираль на их фоне не казался растерянным.
Но было во всем происходящем кое-что, что не могло меня не тревожить. Уж больно взгляды Леры, которые я время от времени ловил на себе, были многозначительными.
Надеюсь, она не решится в последний момент отказаться от поединка. И хотя из двоих: ее и Сэнара, более сильным воином был он, вряд ли кто-то будет сомневаться в причинах, по которым я пропущу именно ее удар.
— Мой Ялтар, — Сэнар мгновенно отреагировал на поданный мною знак, как только все документы были подписаны, — Вы обещали принять мой вызов.
