Я выжидающе смотрела на стихийника, с удивлением отметив, что он точно так же смотрит на меня, с прищуром.
— Извините, мистер и миссис Лесски, но мне срочно нужно связаться с папенькой и отправить письмо в гостиницу, дабы нянюшка прислала экипаж с горничной.
— А вы не останетесь? — удивилась София. — Ведь, как я поняла, наш дорогой Дейр, — гордый взгляд на сына, — планировал сегодня нечто особенное.
— И даже пропустил вчерашний семейный ужин, — добавил его отец.
— Правда? — Искреннее удивление и вначале счастливый, а затем хмурый взгляд на правообладателя, а затем и его родителей. — Надеюсь, он не сильно расстроил вас своим отсутствием?
— Вовсе нет! — раздалось обоюдное восклицание четы Лесски.
— К тому же, — вдохновенно продолжила его мама, — глупо вспоминать об упущенном, если он наконец-то познакомил нас с вами.
— Чему мы несказанно рады. — И глава семьи, пошевелив бровями, подмигнул Дейру. А во взгляде его без проблем читалось: «Сынок, ты попался!»
И мой правообладатель болезненно скривился, хоть и пытался этого не показать. Вот где собака зарыта! Я посмотрела на довольные лица его родных и поняла, что предлогом для бегства с их ужинов, обедов, завтраков и балов долгое время была одна и та же «веская причина». Та самая причина, которую мы только что обеспечили именем, физическим телом и званием «девушка, подходящая на роль невесты». И родители профессора без промедления с видимой радостью приняли ее. А значит, я только что крупно подставила стихийника, и он понял эту оплошность, как только открыл двери своего дома. Понял, но предотвратить не сумел.
С сожалением во взгляде взяла его за руку и мягко пожала. Девятый посмотрел удивленно, а я улыбнулась, мысленно прося прощения за удавшуюся роль. Что ж, отыграть назад не получится, так что продолжим.
— И все-таки для начала мне нужно связаться с папенькой, доктором и нянюшкой. Вы извините нас?
— Конечно. — Они улыбнулись синхронно и слаженно.
— Дейр, твой кабинет…
— Ах да! — очнулся он и, кажется, заскрипел зубами. — Прошу…
И мы пошли, по лужам и чавкающим коврам, и, надо заметить, слишком стремительно пошли. Настолько быстро, что я даже не успела похвалить его обитель и невинно поинтересоваться, отчего в доме так сыро.
Дверь за нами хлопнула зловеще, и Лесски прислонился к ней со вздохом сквозь сжатые зубы. Минуту он стоял неподвижно, словно бы прислушиваясь к себе, а затем со злостью спросил:
— Вы хоть понимаете, что только что сделали?
Смолчать — значит признать свою вину в непростом обороте, но подобной ситуации могло и не быть, не застынь он столбом посреди холла, так что…
— Прекрасно понимаю. Я только что осчастливила ваших родителей, освободила ваш день и сделала ваш предлог еще более приличным, веским и живым. — Посмотрела на него прямо и без улыбки спросила: — Хотите что-то еще сказать, быть может, обвинить?
Мотнул головой, прищурился сердито:
— Что значит «освободить день»? Думаете, я потрачу его на разъезды с вами в качестве невесты? — не жалея издевательских ноток, спросил стихийник.
Ах так?! И куда, спрашивается, запропастилась его благодарность?
В отместку я позволила себе ехидную улыбку и пропела:
— При-и-и-и-и-де-е-е-е-ется! Спорим, сейчас ваши родители приличья ради предложат сопровождать нас в романтической поездке. Или же пригласят в свое поместье.
— Зачем? — Его искреннее недоумение весьма меня порадовало.
— Чтобы ваши старания не пропали понапрасну, — пояснила, взглянув из-под ресниц, — и мы все-таки провели день вместе.
— Всенижний! Вы издеваетесь?
Совсем чуть-чуть подтруниваю, но говорить этого не стоит. Я отмахнулась, прошептала заговорщически:
— Лучше решите, на что будем спорить. Ваша ставка?
Он неожиданно резко оторвался от двери и, подойдя вплотную, посмотрел на меня внимательно сверху вниз и отчеканил:
— Я не буду с вами спорить.
— Почему? Вы только что услышали подтверждение моих слов?
— Нет. Я только что понял, как просчитался, согласившись на ваши условия. И более чем уверен, что Ксил и Ганс также попали в вашу ловушку. — Девятый правообладатель смотрел проницательно и улыбался странно и кривовато. — Поэтому мой дом пережил потоп, в воздухе витает заклинание постепенного осушения, прислуга отсутствует, а единственная сухая комната — ваша…
Догадливый.
И голос его становится приглушенным шепотом:
— Могу я узнать, как давно произошло это безобразие?
— Вчера утром. Я… ставила опыт с летним дождем, — смущенно потупилась и заверила: — Никто не виноват. И вы не узнали бы, если бы…
— О! Я понял, можете не продолжать, — оборвал он на полуслове, и суровый осуждающий взгляд стихийника я почувствовала кожей. Итак, мое преступление открыто, осталось понести наказание. Хорошо, если он просто запретит приближаться к лаборатории, хуже, если на основе всего произошедшего он откажется от крибы. В любом случае, каким бы ни был приговор, я встречу его с достоинством, присущим леди.
— Ваше решение? — Я задала вопрос, твердо глядя в светло-голубые глаза Лесски.
Он долго молчал, не разрывая зрительного контакта, и я со всей ясностью поняла, что буду вновь метаться по стране от правообладателя к правообладателю. Опять начну мечтать о том, чтобы барон Кервас одним прекрасным утром смертельно подавился. Руки задрожали, коленки, кажется, тоже. С трудом удержала тяжелый вздох и всхлип и подступившие слезы, как вдруг девятый просиял одной из своих самых очаровательных улыбок.
— Так и быть, спорим! — Он хлопнул в ладоши, и воздух в кабинете зазвенел. — Если мои родители вызовутся составить нам компанию, я покупаю мороженое, если нет, то покупаешь ты. Согласна?
От такой неожиданной новости я не удержалась в рамках приличий, бросилась ему на шею, со смехом всхлипнула:
— Да!
И, по сценарию любовно-драматического жанра, в это мгновение дверь в кабинет открылась…
* * *
Через три часа гуляний по столице в сопровождении родителей профессора мы на время расстались со старшим поколением Лесски и заглянули в самую дорогую кондитерскую Ридмейры. Глядя на уютную обстановку светлого зала для посетителей с множеством ажурных столиков, накрытых белоснежными скатертями со светло-розовыми розанами на краях, на полосатые стулья и элегантную публику, наслаждающуюся выпечкой и кондитерскими изделиями, я улыбалась, а мой девятый правообладатель задумчиво выбирал мороженое.
— Что скажешь насчет фисташкового? Необычный цвет, и вкус наверняка такой же… необычный.
Посмотрев на сладость, я невольно усмехнулась:
