— Но не смею явиться туда в гордом одиночестве… без мужчины. — Еще один замах, и история повторяется: разрушение и стремительное восстановление оконного чуда вслед за ним.
— Почему? — спросила, с трудом разлепив прикушенные от волнения губы.
— Это станет моим проступком, — встряхнув руками, она сжала кулаки, — и, как сказал глава рода, проступком, достаточным для отречения.
Произнеся это, рыжая красавица плавно опустилась на пол и закрыла лицо руками.
— Вы… — подбирая слова, я мысленно молилась. Всевышний, пусть этот разговор обойдется без ее истерики! Ей же хуже будет… — Вы хотите, чтобы я уговорила Дейра Лесски пойти с вами?
— Н-нет. — Эвения убрала руки от лица, вопреки всем моим страхам абсолютно сухого, и гордо выпрямилась: — Он отказался, а я настаивать не стану и просить не буду. Последние события, произошедшие в моей семье, прямо говорят о том, что от меня решено избавиться.
— Зачем? — искренне удивилась я. — Понять не могу, для чего с вами решено поступить столь жестоко.
— Через восемь лет мне исполнится сорок один, такой балласт в качестве ценной невесты с рук не сбыть. — Поморщившись, как от головной боли, металлистка пояснила: — Меня решено удалить с поля политических игр и заменить какой-нибудь дальнеродственной глупышкой с даром, какой и я по молодости была.
От удивления я наконец-то разжала онемевшие пальцы и отпустила дверную ручку.
— То есть бал — это лишь предлог для отречения?
— Один из сотен. — Горькая усмешка и правда, которая вряд ли известна многим. — Последние два года мне легко удавалось обойти мелкие каверзы, все, кроме этой. Кто знает, быть может, и отказы я получала по указке сверху…
— А я здесь, чтобы… поговорить?
— Скорее послушать. Мне не хватает родных. Мама и брат простые люди, им запрещено появляться во дворце, а мне из столицы без разрешения свыше не уехать… — пояснила она в ответ на мой молчаливый вопрос.
— А порталы перехода?
— Прослушиваются, прослеживаются и… — она иронично улыбнулась, — как тебе медосмотр? Думаю, не многие согласятся проходить через него при каждой встрече?
Вспомнив, какие процедуры перечислил вампир в белом, я покраснела, но в везении своем не призналась. Подумала немного и, просчитав один рискованный вариант выхода, спросила:
— А бал костюмированный?
— Нет.
— Жаль, — посетовала с грустной улыбкой, — будь он костюмированным, личность вашего партнера не была бы так важна.
— Предлагаешь мне танцевать с простолюдином? — хохотнула рыжая красавица и поднялась с пола.
— А у вас есть иной выбор?
— Есть. Монастырь.
— Сложный выбор, — улыбнулась я. — Скажите прямо, чего вы боитесь?
— Отсутствия должных манер у партнера-простолюдина.
Можно было бы упрекнуть ее в снобизме, но кое в чем она права, посмешище из нее и так пытаются сделать, к чему ситуацию усугублять.
— Мм-м. — Я мысленно прикинула свои возможности и все-таки решилась ее обнадежить: — А знаете, если вам удастся добиться костюмированного бала, то я добуду образованного простолюдина.
— Ты смеешься? — фыркнула металлистка, тряхнув тяжелой копной рыжих волос.
— Отнюдь. Этого мужчину в кругах прислуги называют Его Величеством Дворецким. — И, с улыбкой взирая на удивленную Эвению, произнесла заговорщически: — В любом случае перед ссылкой в монастырь вы имеете полное право на последнюю шалость. Разве нет?
* * *
К Гансу меня вернули все так же: держа за ручку, провели через переход. Сам вампир рядом не материализовался, он еще в сером подпространстве руку мою поцеловал и отпустил. Оказавшись в освещенном холле театра после сумерек перехода, я несколько мгновений не могла сориентироваться в происходящем и понять, почему с немым удивлением на меня смотрят Ливи и Эсмира, а на локте окаменевшего лицом дворецкого почти висит сладко щебечущая София Лесски.
— Вот ты где! — прошипел знакомый голос над ухом, и меня, безмолвную, впихнули в очередной чулан.
— Дейр? — позвала я, очутившись в кромешной тьме то ли подсобки, то ли гримерки. — Что… Что происходит?
— Знакомство, — прорычал он.
— Мы с вами знакомы!
— Да при чем тут мы?! — вспылил профессор, затем медленнее выдохнул и пояснил: — Мама видела вас, узнала Ганса и пошла знакомиться, не дожидаясь, пока завершится представление.
— Но как?
— Ваше место пустовало, и мне не оставалось ничего другого, как ее переместить, — сквозь зубы сообщил девятый, вновь начиная злиться. — К слову, где вы были?
— На встрече, — почти не солгала. — Погодите, Дейр… я понять не могу, в качестве кого были представлены Ливи и Эсмира?
— В качестве ваших сестер, коих я с превеликим удовольствием принял в своем доме и доверил Гансу.
— А… но…
— Да-да, подобный поворот меня также впечатлил. Осталось дождаться приглашения на ужин, встречи семей, и нас с вами окончательно повяжут. — Его недовольное рычание перешло почти в стон.
Я не разделяла душевных терзаний девятого, о чем поспешила сообщить уверенным тоном:
— Ужин придется отклонить, девочки уезжают. Знакомства семей не произойдет, уж поверьте, папенька сюда заглянуть не соизволит. А что до последнего… не поддавайтесь панике, на ближайшие годы мы и без того повязаны. И вас это не должно пугать.
— Очень смешно, — скептически отозвался Лесски.
— Правда жизни, — пожала я плечами. В процессе движения задела что-то хрупкое, затем звенящее и вибрирующее. Вспомнила о своем платье с тонким кружевом и взмолилась, лишь бы его не испортить. Мой наряд самый дорогой из имеющихся, и мне бы не хотелось его порвать или запачкать сейчас или в ближайшем будущем. Кто знает, как скоро у меня появятся свои лишние средства.
— Дейр, зажгите хоть что-нибудь, ни зги не видно.
И он зажег маленький голубой пульсар, внутри которого сиял крошечный огонек белого пламени.
— Красота! — прошептала я, глядя на это чудо, и огляделась. Удивительно, но мы оказались не в одной из ниш для гостей, а двумя этажами ниже в кладовой при гримерке актеров. Видимо, Дейр перемещался с отчаянным желанием провалиться под землю. Вокруг нас на полках, подставках и вешалках стояли, лежали и висели многочисленные емкости с красящими составами для представлений. И, кажется, только что одно из них я опрокинула на себя. Неприятная новость, однако хорошо, что вечер подошел к концу и настала пора возвращаться.
— Как уходить будем?
— Через дверь, — ответил девятый и посмотрел на меня сурово: — Но я бы хотел знать, как…
Вот тут его грубо прервали на полуслове — в подсобку сценического мастера заглянул маг-водник. Он с удивлением воззрился на нас, а мы с настороженностью на него. И вокруг повисла тяжелая тишина недоумения и звенящая вероятность скандала.
