– Гм, – сказал шеф и замолчал. – Много просишь, Старый.
– Так что, дадите камеру?
– Дам.
– Мне надо сегодня.
– Дам сегодня. Куда прикажете ее установить?
– Да здесь недалеко, – ответил я. – В одной квартирке на Новом Арбате, которую я только что снял.
– Гм, – снова произнес шеф. – На широкую ногу живешь. Чувствуется прибавление в зарплате.
– Пока только привыкаю.
– К хорошему привыкаешь быстро. Ладно, что там дальше?
– В три часа я стану владельцем этой квартиры, а вечерком, когда стемнеет, часиков в восемь, пусть приходит специалист с камерой. Я буду ждать…
Я назвал полный адрес снятой мной квартиры, сказал, что коллективу очень повезло с шефом, и покинул кабинет.
В три, как мне и было велено, я входил в свои новые апартаменты. Снятая мной квартира была чистенькой и уютной, хотя особой нужды в этих ее качествах у меня не было.
– Ну, что, нравится? – спросила меня Нинель Викторовна.
– Подходит, – кивнул я.
– Тогда живите, – улыбнулась Соколовская, передавая мне ключи. – Только не курите в комнатах и не устраивайте вечеринок.
– Я не курю, – признался я и добавил: – И вечеринок устраивать тоже не собираюсь. Эта квартира мне нужна сугубо для уединения и отдыха. А также для размышлений о бренности нашего бытия.
– Ну-ну… Примерно все так и говорят, – недоверчиво покосилась на меня Нинель Викторовна и, попрощавшись, ушла, пожелав приятного отдыха.
Квартира и правда была уютной и светлой. Пол комнаты был застелен светло-коричневым ламинатом. У большого окна, занавешенного двумя шторами, желтой из тюля и коричневой из бархата, стоял небольшой белый стол с настольной лампой. Рядом находилось кожаное кресло на колесиках. Скорее всего, на этом столе некогда возвышался компьютер, но когда хозяева квартиры решили ее сдавать, компьютер был убран с глаз подальше.
У стены, заканчивающейся входной дверью, стоял стального цвета диван с разноцветными подушками на нем. По левую руку от него находилась широкая тахта белого цвета, застеленная синим покрывалом, рядом с которой примостился небольшой столик с одной полкой и ночником на стеклянной столешнице. По правую руку от двери стояли два узких и больших, под самый потолок, двухстворчатых шкафа серебристо-серого цвета, а между ними – тумбочка с четырьмя выдвижными ящиками, на которой матово таращился плазменный телевизор.
Комната освещалась большой люстрой с шестью рожками, а на стене возле кровати висела картина без рамки с изображением острова с песчаным пляжем в окружении голубого нескончаемого океана.
Довольно миленько.
Я прошел на кухню. Она была довольно просторной, исполненной в светлых тонах, и казалась наполненной солнцем. На обеденном столе с металлическими хромированными ножками и стеклянной столешницей стояла корзиночка с искусственными цветами, казавшимися живыми. Белый кухонный гарнитур сиял чистотой. Мебели было минимум, собственно, как и посуды, так что прятать здесь что-либо не имело смысла.
Совмещенный с ванной туалет также сиял чистотой. Из мебели – разве что зеркало, висевшее над раковиной-тюльпаном. Но что спрячешь за зеркало? Разве что пачку денег. Значит, тайник сам собой напрашивается в зале. Там и нужно устанавливать шпионскую камеру…
Кофе и чай и правда были в наличии.
Я заварил себе кофейку и задумчиво помешал сахарок ложечкой.
А что, если из моей затеи ничего не получится? Коли так, то не случится и никакой убойной передачи, и я подведу и шефа, и телеканал в целом… Ладно, не будем о грустном. Надо думать, где лучше всего установить камеру…
Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Пришел специалист, знакомый мне по делу Санина. Мы поздоровались, как старые друзья, и он заговорщически спросил:
– Где?
– Здесь, – ответил я и указал на гардину. – Отсюда, как мне кажется, самый лучший обзор.
Специалист осмотрел место, куда я указал, одобрительно кивнул и занялся налаживанием камеры. Когда на его устройстве, похожем на небольшой толстый ноутбук, появилось изображение комнаты, он посмотрел на меня и сказал.
– Порядок. Теперь давай поработаем.
– Хорошо.
Я вышел из комнаты. Потом вошел, огляделся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, открыл один из ее ящиков, пошарил в нем и снова вышел из комнаты.
– Ну, как? – спросил я у специалиста, вернувшись в зал. – Лицо было видно?
Вместо ответа тот повернул свой толстый ноутбук монитором ко мне и нажал одну из клавиш. На экране появилась комната. Через пару мгновений в нее вошел я. Именно я, поскольку на экране хорошо было различимо мое лицо. Я опасливо осмотрелся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, выдвинул второй сверху ящик, пошарил в нем и вышел из комнаты.
– Отлично, – произнес я, когда запись закончилась. – Лицо читается, фиксируется каждое движение. То, что нужно! Спасибо.
Специалист кивнул и закрыл ноутбук.
Мы вместе с ним вышли из квартиры, спустились на лифте вниз, тепло распрощались, и специалист, сев в свое авто, быстро укатил по каким-то своим шпионским делам. А я неспешно потопал до дому, обдумывая план своих последующих действий.
Глава 12
Выход на сцену, или Наживка заброшена
– А ты, я вижу, зачастил к нам, – сказал Гаврила Спиридонович без малейшего намека на иронию, встретив меня на следующее утро в коридоре нашей телекомпании. – Ловлю себя на том, что мне даже нравится, что ты на рабочем месте, а не где-то там болтаешься. Надолго пожаловал?
– Нет, просто нужно кое-что завершить и позвонить не по своему телефону, – ответил я.
– Дела-то продвигаются? – с надеждой спросил шеф и как-то по-отечески ласково посмотрел на меня.
– Продвигаются, – кивнул я. – Вот, готовлюсь к финалу.
– Ты… это… поаккуратнее там, – произнес шеф. – Где я еще такого сотрудника найду…
– Я всегда аккуратен, – бодро проговорил я.
– Гм. Надеюсь.
Катюшку я нашел в монтажной.
– Привет.
– Привет, – посмотрела она на меня с удивлением. – Что, пришел, чтобы я у тебя взяла еще одно интервью?
– Нет. Дай, пожалуйста, телефон позвонить, я свой дома забыл…
– На, – охотно протянула мне сотовый Катюшка.
Я вышел из монтажной и, набрав номер, сказал в трубку:
– Маша, здравствуйте. Мне нужен Паша.
– Здравствуйте… А вы откуда звоните?
– Я звоню с телефона одной своей знакомой. Не думаю, что ее телефон могут прослушивать наши недоброжелатели.
