– Лишился только мизинца на левой ноге, – кивнул Боря. – Но товарищу майору (или господину?) все это не интересно, поскольку к делу не относится.
– Мне как человеку интересно. Как вы смогли выбраться из этого дерьма?
– Жизнь свою переосмыслил, когда чуть не умер. Понял, что менять ее надо, чтобы не сдохнуть раньше времени. Вообще-то мне очень нравилась моя жизнь. Уйдя из дома и бросив школу, я обрел свободу, к которой стремился. Меня и сейчас не пугает бедность. В ней есть свой кайф.
…Тут из комнаты донесся шум. Что-то грохнуло. Судя по звуку, упал какой-то предмет мебели. Ольга Алексеевна, уронив пачку с чаем на стол, бросилась в спальню сына.
– Саша, что случилось? – испуганно выпалила она, вбежав.
Сын сидел на полу и потирал ногу.
– Упал, – пожаловался он.
– Откуда?
– С него! – Он пнул стул.
– Зачем ты полез на него?
– Я должен был достать до потолка.
Ольга Алексеевна решила больше не задавать вопросов, а уложить сына в кровать, в которой, как она надеялась, он давно мирно спал. Но оказалось вон что – он скачет по стульям, чтоб достать до потолка!
– Ты ведь хочешь спать, сынок? – спросила она у Саши.
– Нет.
– Ты же сам говорил, что тебя мучили кошмары этой ночью. Давай-ка ляг, отдохни…
Саша мотнул головой, после чего встал на ноги и взялся за спинку стула, чтобы поднять его.
– Я должен добраться дотуда…
– До потолка? – уточнил Левченко. Они вместе с Борисом последовали за Ольгой в спальню.
– Да.
– Зачем?
– Почувствовать, где секретик. – Сейчас он говорил нормально. В смысле, разборчиво. Хотя понять, о чем он, все равно не получилось.
– А он на потолке?
– Или на полу, смотря откуда смотреть – снизу или сверху.
Опер вопросительно посмотрел на Ольгу Алексеевну. Она развела руками и готова была уже увести мужчин из комнаты сына, как Боря подал голос:
– Привет, Сашка.
Тот обернулся на голос и несколько секунд смотрел на друга детства, будто не узнавая.
– Это я, Борис.
– Я знаю, кто ты. Но мы уже виделись сегодня. Если хочешь, привет еще раз.
– Мы виделись?
– Да. А ты не помнишь? Рано утром ты постучал, я вышел… – Саша нахмурился. – А что потом, я не помню, но знаю одно – произошло нечто нехорошее… страшное!
Боря заметил, как напрягся Левченко, и торопливо выпалил:
– Я не был здесь рано утром. Более того, в этом доме я не появлялся десять лет! Клянусь вам…
– Сашу кошмары ночью мучили, – пришла ему на помощь Оля. – В них, возможно, был и Боря. Мой сын, увы, часто путает действительность со снами.
Пока они говорили, Саша взобрался-таки на стул и стал водить подушечками пальцев по потолку.
– Если бы вы разрешили мне подняться на чердак, было бы гораздо проще, – пробормотал он.
– А я понял, о чем он, – вскричал Боря. – На полу или на потолке, так Саня сказал? То есть что-то он там чувствует! – Он ткнул пальцем вверх. – На чердаке. И это лежит на полу. Или на потолке, если смотреть отсюда, с последнего этажа.
– Но что там такое? – обратился к Саше Левченко.
– Секретик…
Тот шумно выдохнул.
– Андрей, можно вас? – Ольга склонилась к уху Левченко и стала говорить очень тихо, чтобы не услышал сын. – Саша сейчас увлекся передачами об экстрасенсах. Вот он и устроил тут… спектакль! Ничего он не чувствует руками, поэтому я бы советовала вам не обращать внимания на его действия…
– Александр, вы что-то чувствуете? – обратился к ее сыну Левченко.
– Там что-то есть точно. Не могу понять, где именно.
– Это то, из-за чего убили Костю?
– Нет. Но то, что может пролить свет на его смерть.
Ольга видела, как удивлен опер связностью Сашиных слов. Те, перед кем он сначала представал дурачком, подобно ему поражались. Впрочем, бывало и с точностью до наоборот. На кого Саша производил нормальное впечатление, впадали в ступор, сталкиваясь с его, мягко говоря, чудачествами.
– Хотите подняться на чердак? – поинтересовался опер.
– А можно? – спросил Саша.
– Сейчас узнаю у коллег…
Ольга Алексеевна удивилась, что майор к ее сыну отнесся серьезно. Или он просто проявлял любопытство? Как по отношению в Борису, бомжу в прошлом…
Левченко интересны люди не от мира сего?
Андрей набрал номер одного из членов своей бригады. Задал пару вопросов, выслушал ответ и сказал:
– Там все изыскания закончили, можно подняться.
Саша тут же спрыгнул со стула и понесся к двери.
– Ты кое-что забыл, сынок, – остановила его Оля.
– Носки на мне! – он вытянул ушибленную ногу и потряс ею в воздухе. На ней и вправду был носок. – И штаны! – Он дернул за резинку спортивных брюк.
– Осталось надеть майку.
Саша был с обнаженным торсом. Стянул с себя олимпийку, принявшись за молоко. Он вечно обливался, а она была светлой. Оля понимала, что нужно покупать вещи немаркие. Но ее сын был таким красивым. И ему шли светлые одежды. Она ничего не могла с собой поделать… Любовалась им в голубом, белом и нежно-зеленом.
Олимпийка была как раз такой. С лимонными полосками на рукавах.
Когда Саша облачился в нее, они покинули квартиру. Естественно, предварительно обувшись.
– Штаб, – усмехнулся сын, шагнув на первую ступеньку лестницы, ведущей к люку.
– Почему именно штаб? – спросил Левченко у Бориса Кожевникова. – Вы там в войнушку играли?
– ШТАБ – это аббревиатура. Мы называли себя шатией Амона Боровика. ШаТия Амона Боровика. ШТАБ. И место сбора нашей шатии было на чердаке. Так название за ним и закрепилось.
– Как давно вы не бывали в ШТАБе, Александр? – спросил Левченко, поднимающийся следом. За ним Оля, которой помогал он и идущий позади Боря – тот поддерживал бывшую учительницу под локоток.
– Я не помню. Может, и сегодня. С ним! – И указал оттопыренным большим пальцем на Борю.
– А Костю помните? Перфилова?
– Конечно. Он спасал меня сотни раз. От хулиганов.
– Это давно было, а вот?..
– Тшшшш! – Саша обернулся. К его рту был приложен указательный палец. – Не потревожьте!
– Кого?
– ЕГО!
К счастью, они уже достигли люка. Саша нырнул в него. Все остальные следом.
Ольга Алексеевна с опаской покосилась на меловой трафарет на полу. Внутри него было большое бурое пятно. Оно не пугало бы, если б она не знала – это застыла кровь.
