– Питон.
– Змея, что ли?
– Да.
– А нормальное мясо есть?
Амон указал на баранину. Валера нанизал кусок на вилку и осторожно откусил от него.
– Во, другое дело! – обрадовался он, распробовав. Барашек на самом деле был исключительно вкусный. Верблюжатина Боре тоже не понравилась. – Теперь давайте Костю помянем.
– Рано. Его еще не похоронили.
– Да какая разница? – Валера наполнил свою стопку, Борину «обновил», то есть долил всего каплю, поскольку тот лишь пригубил. – За упокой!
Боря кивнул и молча выпил.
– Доигрался все же, – выдохнул он тяжко. – А я был уверен, что он изменился, стал законопослушным. Когда созванивались, Костя говорил, что все у него гладко…
– Он и мне так говорил, – сказал Амон. – Причем при личной встрече. И я ему поверил.
– Когда ты его последний раз видел? – спросил у него Валера, с аппетитом поедающий курятину, так как с бараниной он уже расправился. Боря не сомневался, что, пропустив еще пару стопок, он и до питона дойдет.
– Месяцев восемь назад.
– Да, тогда у него на самом деле все было в норме. На работу неплохую устроился. Личную жизнь наладил.
– И что же случилось потом?
– Он на большом складе работал водителем кара. И как-то его ограбили. Люди в масках ворвались, вырубили охрану и много ценных вещей вынесли. Естественно, следствие началось. Под подозрение первым попал Костян. Он же «клеймёный», сами понимаете. Да еще один из охранников якобы узнал карщика по фигуре и ботинкам. Костян вскипел, набил ему морду. Мог бы загреметь всерьез и надолго только за это. Да оказалось, что именно охранник был наводчиком. Он по башке от подельников получил слегка для алиби. Так что Костян на этот раз не отправился в тюрягу, но нервов ему попортили… Да и работы лишился!
– А девушки своей?
– Нет, Наташка не бросила Костяна. Святая женщина.
– Вы знакомы?
– Да. Это вы по заграницам мотаетесь, а мы с Костяном оба невыездные…
– Как оба? – удивился Боря. – Ты же ко мне приезжал!
– Когда это было? Давно уже я в нашей Раше закрыт.
– Ты-то из-за чего?
– Из-за долгов? – предположил Амон.
– Да, кое по каким кредитам не расплатился. Сужусь.
– Ты не смотри на него так, – обратился Боровик к Борису, взирающему на Валеру с недоумением. – У нас тут, к примеру, за квартиру бабушки платят, а такие вот бизнесмены, типа Валерки, нет. Годами! У них свои схемы, понимаешь?
– Не особенно, ну да ладно. Продолжай, Валера. Что ты там говорил о Косте и его пассии? Наташе, кажется? Вы знакомы. Так?
– Да! Потому что вы где-то скачете в заграницах, а мы все в родной песочнице копошимся и видимся часто… – Он нахмурился. – Виделись, я хотел сказать. С Наташкой он меня познакомил в благополучные времена. Я тогда, признаться, с недоверием к ней отнесся. Она хорошенькая, молодая, тридцати еще нет, образованная. Что она могла в Косте найти? Да, когда-то он был красавцем, но истрепался с годами. А когда я узнал, что приехала Ната в Москву из какой-то глухой провинции, подумал – из-за жилья она. Костян на момент знакомства с Наташкой один в двушке жил.
– Может, ты прав?
– Нет, Наташка хорошая. Искренняя. Не бросила Костяна, как я уже говорил…
– Так ей жить негде! – фыркнул Боря. – Пока Костя в СИЗО, она в его хате. А если бы его посадили, она б на зону сгоняла, брак зарегистрировала – и вуаля, в двушке уже ее доля.
– Европа на тебя плохо повлияла! – ткнул в него пальцем Валера. – Сделала циником.
– А тебя родная песочница, смотрю, от этого порока излечила.
– Ты просто не знаешь Наташку. Она настоящая…
– Познакомишь?
– Кстати, да, – поддержал его Амон. – Познакомь нас. Надо девушке с похоронами помочь.
– Я собирался к ней сегодня заехать, если хотите, давайте вместе.
– Я свободен. А ты, Боря?
– Тоже.
– Значит, едем. Только предупредить надо, что Валера не один будет.
– Я позвоню попозже, – сказал тот. – А теперь предлагаю выпить за Ольгу Алексеевну. Дай бог доброго здоровья этой женщине!
Все его поддержали и, чокнувшись, кто водкой, кто каркаде, выпили.
Глава 4
Маленькая прихожая едва вместила всех гостей. Мужчины, разуваясь, толкали друг друга локтями. Первым избавился от обуви, ясное дело, Боря, стащив ее за две секунды. И спросил у хозяйки, куда можно пройти.
– Сюда, пожалуйста, – ответила Наташа, указав на дверь в кухню.
Он прошел. Вскоре за ним проследовал Валера. Один Амон долго копался. На нем были дорогущие казаки из кожи анаконды, которые он приобрел в Мексике, и снимать их без ложечки не решался, а найти ее никак не мог.
– Присядьте, вам так будет удобнее, – предложила Наталья, указав на табурет под вешалкой.
– Мне бы ложечку. Есть у вас?
– Пластмассовая и короткая. Вам такая не подойдет.
Амон разочарованно выдохнул и уселся на табурет. Казаки были тесные, кожа довольно мягкая, и стаскивать их приходилось долго и аккуратно. Пока он делал это, весь вспотел. Но, наконец, разулся. Только после этого Амон смог нормально Наташу рассмотреть.
Маленькая, худенькая, но ладная. В скромном халатике и тапочках детского размера. Длинные темные волосы собраны в хвост. Лицо без косметики. Глаза огромные, непонятного цвета: то ли карие, то ли зеленые.
«Совсем никакая, – вынес вердикт Амон. – А Валера говорил, хорошенькая… В каком месте, непонятно!»
– Проходите, – девушка пригласила его в кухню. Амону не нравилась эта совковая манера принимать людей в пищеблоке. Ладно у старшего поколения она осталась, пусть даже у его ровесников, но этой-то барышне и тридцати нет.
Когда Амон вошел, друзья уже сидели на табуретах. Валера рядом с плитой колдовал над ней – ставил чайник. Видно было, что он чувствует себя в квартире Кости как дома. А вот Боре было не очень уютно. Он озирался по сторонам, и на лице было написано неодобрение. Амон знал, что тому не нравится – обилие дешевых картин на стенах. Тут и подсолнухи, и котики, и пастушки, и водопады. И все это в шестиметровой кухне!
– Ваша инициатива? – не удержался от вопроса Боря, дождавшись Натальи.
– Вы про картины? И да, и нет. Дело в том, что Костя рисовал втайне от всех. Сам сюжеты не мог придумывать, брал готовые. Увидит картину где-нибудь на прилавке, придет домой и воспроизведет.
– И вы, найдя их, решили Костяна порадовать? Развесить по стенам, как истинные шедевры?
Пожалуй, Наташа не заметила ноток раздражения в его голосе – она плохо знала Бориса, – но Амон их уловил. И поспешил вмешаться:
