Прочесывать населенный пункт начали планомерно. Обходили опустелые дома, вслушивались, всматривались, стараясь найти следы схронов или тайного убежища, в котором мог укрыться Федор Папанов или его похитители, и естественно, это ничем хорошим не закончилось. После обхода очередного опустевшего двора, Пашка устало присел на замшелый камень и, стряхнув со лба капли пота, вдруг ощутил, как что-то холодное и жесткое уперлось ему в затылок.
– Здорово, мужик! – Голос незнакомца был чуть хрипловатым, но ровным, а интонации самоуверенными.
– И тебе не хворать. – Пашка попытался повернуться, чтобы взглянуть на внезапного гостя, но тот же твердый предмет и саркастический смешок выполнить данное действие не дали.
– Ты не дергайся, парень, – посоветовал стоящий позади, – а то я нервный. Рука дрогнет, и башку снесу начисто.
– Да я само спокойствие, – произнес Кочетков вполне уверенно, хотя внутри все похолодело. Мысли побежали стремительно, кровь застучала в висках, нагоняемая сердцем, забившимся, как в припадке, от ударной дозы адреналина. – Что хотел-то, мил человек?
– Да вот интересно стало, что это ты по пустым хатам шакалишь. Потерял чего?
– Потерял, – пожал плечами Пашка. Врать в данном случае он не решился. – Только не что, а кого. Человек пропал, вот сказали, что видели тут.
– Сказали? – в голосе мужчины послышалось удивление. – Гляди же ты, какие осведомленные.
– Слушай, мужик, – попытался пойти на мировую Кочетков. – Я ведь ничего плохого не хотел. Если я тебя потревожил, то прости великодушно. Могу и убраться, если скажешь.
– Разумеется, уберешься, – голос из удивленного в одно мгновение превратился в жизнерадостный и довольный. – Только чуть погодя, а пока к старшему тебя отведу.
Мелькнула шальная мысль, а не встать ли потихонечку, не отобрать ли у самоуверенного кретина оружие и не потолковать ли с ним на тему «О неприятии угрозы расправы действительными сотрудниками отдела параллельных расследований». За ней паровозом мелькнула еще одна мысль: Кали была где-то рядом, и если она не пришла на помощь, то находится в точной такой же ситуации, если не хуже. Будь это давно знакомая стерва, Пашка не задумываясь перешел бы к действиям, но с этой, с хитрыми глазами, ямочками на щеках и ровным загаром, он так поступить не мог. Мало ли что может прийти в голову бандитам. То, что агент Кали является подготовленным оперативным сотрудником, ему почему-то в голову не пришло.
Кое-что в этой ситуации, впрочем, и обнадеживало. Мужик ни разу не упомянул оперативницу, а значит, мог попросту не знать, что Драйвер явился в поселок не один.
Шагая вперед по проселку мимо опустевших изб, Кочетков, наконец, смог более или менее рассмотреть своего тюремщика. Невысокий крепыш с трехдневной щетиной, одетый в неброский серый дождевик, джинсы и резиновые сапоги, уверенно направлял его стволом ружья вглубь поселка. Вся его словоохотливость вдруг пропала, на лице появилось выражение сосредоточенной настороженности и какого-то внутреннего страха. Кочетков почти физически ощущал готовность мужика разрядить оба ствола в его голову, едва он попытается дернуться. Гениальный план нападения, по разумным причинам, пришлось отложить, и уповать на то, что в данный момент Кали активно обдумывает варианты его спасения.
– Ну, вот мы и пришли.
Кочетков в растерянности обернулся. Стоя посреди дороги, он решительно не понимал, почему их путь закончился. Неподалеку виднелся колодец, с другой стороны рядом с канавой кто-то набросал мусорных пакетов – первый признак того, что тут обитают люди, но чего-то мало-мальски похожего на базу, вооруженных охранников или намека на ОПГ пока видно не было.
– Ты уверен? – осторожно поинтересовался Пашка у мужика.
– Более чем, – усмехнулся конвоир и сделал совершенно неожиданную вещь. Вытащив из кармана прибор, который по досадному недоразумению был удивительно похож на волновой анализатор параллельных излучений, он направил его на Кочеткова. Умное устройство мигнуло пару раз, подало голос спикером и после этих нехитрых манипуляций зажгло красный диод.
– Подожди…
Парень все еще улыбался, когда острая боль в затылке заставила покачнуться, и вдруг потерявший четкие очертания мир поплыл. Чувствуя, что отключается, Пашка медленно опустился на землю.
– Как и обещала, – голос прорывался сквозь какую-то пелену, будто говоривший предварительно обернул голову Кочеткова здоровенным комком ваты. – Только зачем ты так, по голове? Он вроде как нормальный.
– С прекурсорами не шутят, а вдруг это он? Тогда хана нам.
– Да, ты прав…
И черное небытие накрыло Кочеткова с головой. Отпечаталось в сознании последнее. Кали. Прекурсоры
[1]
. Предательство.
Очнуться получилось не сразу. Все вокруг было незнакомым, темным, сырым и непривычным. Терзающая боль в затылке немного отрезвила, а тошнота свидетельствовала, что удар по затылку без последствий не прошел. Немного полежав на боку, Кочетков попытался встать и с удивлением обнаружил, что руки ему никто связать не потрудился. Похоже, мужик с двустволкой и Кали просто швырнули его в эту сырую яму. Помещение, в котором он оказался, Пашка тоже долго не мог идентифицировать, но куча старого тряпья в углу, пыльные банки и пара мешков картошки подсказали, что его опустили в погреб. Свет, пробивавшийся через крохотное окошко под узким потолком, или вернее сказать полом, давал лишь смутное представление о величине темницы. Лестницы, ведущий наверх, к видневшемуся в потолке люку, не было.
– Приплыли. – Жмурясь от боли в затылке, Кочетков привстал, облокотился о стену и осторожно ощупал поврежденную голову и обнаружил что-то липкое на волосах. Резкий приступ тошноты и головокружения заставили отказаться от этой идеи.
– Эй! – закричал Кочетков, стараясь привлечь внимание. – Что вам надо, гниды?! Какого черта вообще тут происходит? – Однако то ли Пашку не слышали, а может, и старательно игнорировали, но ответа на вопрос не последовало.
Плюсы в этой ситуации все же были. Появилось время проанализировать ситуацию и решить, как себя вести. Возник первый вопрос, как отсюда выбраться, однако тошнота и слабость, появляющиеся при любом резком движении, не прошли, и он решил просто хорошенько оглядеться. Подвал, куда попал Драйвер, точно когда-то был погребом. Вещи сюда скинули, похоже, новые хозяева, так как сырость, откровенно ощущаемая в воздухе, плесень по стенам и лужицы на полу сохранности продуктов способствовать не могли.
