Она скинула поношенную джинсовую куртку и осталась в таких же джинсах и черной майке. Подхватив объемный пакет, Анька устремилась на кухню и там быстренько выложила на стол пластиковые контейнеры из супермаркета.
Агния только вздохнула и ушла в ванную. Там, под горячими струями душа, она осознала, что рада Аньке сегодня как никогда. Потому что нужно кому-то рассказать про все, что случилось с ней за последнее время. А получается так, что рассказать некому.
Никого у нее нет, кроме этой вот несуразной девицы. Анька вряд ли посоветует что-то дельное и толковое, но трепаться не станет, уж это точно. Они знакомы… уж больше двадцати лет, за это время можно человека узнать…
Да, когда-то давно Агния, проходя с дедушкой по двору, увидела замызганную девчонку, стоящую в луже. На девчонке были красные резиновые сапожки, и она самозабвенно топала ногами, и грязные брызги разлетались веером вокруг. Деду попало на брюки, но он не рассердился, вытащил девчонку из лужи и познакомил с Агнией.
Анька была дворничихина дочка, жили они с матерью и братом в квартире на первом этаже, вход куда был из подворотни. Мать вечно мела и чистила, Агния не помнит ее лица, только согнутую спину. Аньку дед отчего-то отличал, угощал конфетами во дворе, иногда брал ее вместе с Агнией в кафе и кормил там сладостями и мороженым. Водил их по городу, рассказывал про дома и набережные. А рассказывать он мог удивительно интересно.
Сын его, отец Агнии, рано умер, как и его жена, бабушка Агнии. Было у них обоих какое-то наследственное заболевание сердца, которое, к счастью, не передалось Агнии. Дед не слишком ладил с матерью Агнии, но внучку очень любил и часто брал ее к себе. Все каникулы и выходные она проводила здесь, в этой квартире. Иногда приходила сюда и Анька. Дед со свойственными ему наблюдательностью и здравым смыслом разглядел что-то в дворничихиной дочке и пытался о ней позаботиться — подкормить, научить чему-то.
В начальной школе училась Анька неплохо, учителя соглашались, что девчонка смышленая, хотя своенравная и недисциплинированная. А к пятому классу пришел в школу тренер и отобрал Аньку в спорт. Какие-то у нее обнаружились потрясающие способности. Занималась она теквандо, потом еще чем-то.
Поступив в институт, Агния совсем перебралась к деду, так было ближе ездить.
Мама не препятствовала, она радовалась возможности пожить, наконец, с отчимом только вдвоем. Его вечно дурное настроение и злопыхательство она объясняла только присутствием в квартире Агнии, которая по молодости лет иногда отпускала нелестные замечания и даже влезала в споры. Так что мать отпустила дочку к деду без возражений.
С Анькой они почти не встречались — той вечно не было в городе, а то и в стране. Она делала большие успехи в спорте, теперь занималась израильской рукопашной борьбой под названием крав-мага, побеждала в соревнованиях, школу окончила едва-едва.
Шло время, Анькина мать все работала дворником, брат пил и воровал по мелочи. Анька, заимев какие-то деньги, в одно из своих редких появлений выкупила дворницкую и сняла мать с тяжелой работы.
Это не помогло, мать все равно вскоре умерла — тихо, не жалуясь, никого не обременяя. Брат после поминок запил и вовсе по-черному, шлялись к нему подозрительные личности, страшно было в подворотню войти.
Изредка Анька приезжала, разбиралась с компанией собутыльников, которые боялись ее как огня — испробовали уже на себе все ее приемы. Затем она определяла брата на лечение, разгребала свинарник и снова пропадала на несколько месяцев. Забегала и к деду.
Она сильно выросла, была худа и угловата — ничего лишнего, одни стальные мышцы. Светло-голубые глаза всегда смотрели прямо перед собой, серьезно и строго. Анька вообще редко улыбалась — с чувством юмора у нее было плоховато.
«Человек-машина», — шутил дед.
И только Агния знала страшную Анькину тайну: ее подружка была ужасно влюбчива. За жестким панцирем скрывалась сентиментальная нежная душа. Тайком от всех Анька читала любовные романы, и когда Агния, застав ее случайно за этим занятием, посмеялась обидно, Анька едва ее не побила. В последний момент удержалась, Агния даже испугалась за свое здоровье.
В школе Анька влюблялась много раз. Но поскольку никому из парней и в голову не могло прийти обратить внимание на Железную деву, как метко прозвал Аньку учитель физкультуры, Анька страдала молча. Хватало у нее гордости не показывать свои чувства. Физкультурник не имел в виду ничего плохого, он Аньку очень уважал.
Время все шло, Агния окончила институт и закрутилась совсем — новая работа, новые поклонники, кажется даже замуж один раз собиралась сдуру… Когда Анька позвонила к ней в дверь, Агния ее не узнала. Подруга просто сияла, вся лучилась счастьем. И внешность ее претерпела изменения. Не было больше короткой стрижки, волосы вились вокруг лица светлым ореолом, глаза сияли, не было больше белесых бровей и ресниц. Сколько раз Агния ее учила накладывать макияж — все было без толку. А теперь вот откуда что взялось?
— Анька! — Агния тогда удивленно всплеснула руками. — Ты влюбилась? То есть…
— Ага! — Анька расплылась в широчайшей улыбке. — Ага, я…
— Все хорошо?
— Все просто прекрасно! Просто замечательно! Только… я потом расскажу, ладно?
— Правильно, чтобы не сглазить…
Агния торопилась куда-то, на какую-то важную встречу. Потом Анька снова уехала. И вернулась только через год — с потухшими глазами, снова коротко стриженная, с двумя горькими складками возле губ. Брат ее к тому времени получил бутылкой по голове и умер в больнице, не приходя в сознание. Анька отремонтировала бывшую дворницкую и устроилась работать в свою бывшую школу — как раз физкультурник ушел на пенсию. При встрече она дала понять Агнии, что ничего не намерена рассказывать — ни про неудавшуюся любовь, ни про законченную карьеру в большом спорте. Ну и ладно.
А через несколько месяцев Агния по звонку соседки вернулась домой и нашла деда на ковре, красном от крови.
И тогда, в те страшные дни, рядом все время была Анька. Потому что, как было и тогда, и сейчас, больше поддержать Агнию было некому. С матерью они давно уже стали чужими.
— Агния, ты жива там? — Анька громко стучала в дверь. — Утонула, что ли?
— Иду! — Агния выключила воду. — Сейчас выйду!
Стол был уставлен едой. Дымились четыре отбивные на большой тарелке, в мисках красовались свежий салат и тушеные баклажаны. Аппетит у Аньки с детства был отменный, из еды она главное предпочтение отдавала мясу.
Агния взглянула на отбивные и передернулась.
— Да знаю уж! — Анька выставила перед ней кусок творожной запеканки в пластиковом корытце. — Еще сыр есть! И салат из пекинской капусты!
За едой Агния подробно рассказывала подруге о своих неприятностях. Анька слушала молча, налегая на мясо. Когда все было съедено, она потянулась было за чайником.
— Кофе! — заныла Агния.
