Сегодня за окном моросил нудный дождик, на сердце Лары было так же муторно и противно. На подоконнике жались друг к дружке мокрые голуби. Кто-то осторожно прошел по коридору, шаги смолкли возле двери кабинета. Определенно, за дверью кто-то стоял, что-то выжидая или просто прислушиваясь. Покровская уже хотела крикнуть, чтобы нерешительный человек вошел наконец, а потом просто встала и шагнула к выходу. Как раз в это время зазвонил телефон, стоявший на рабочем столе.
– Зайди ко мне, – почему-то шепотом пригласила ее Ада Семеновна.
Лара распахнула дверь кабинета – за ней никого не было. И во всей перспективе коридора тоже пусто.
Девушка заглянула в кабинет главбуха. Увидев ее, Оборкина махнула рукой и поинтересовалась опять же шепотом:
– Там никого?
Лара молча покачала головой.
– А мне постоянно кажется, будто кто-то подходит к двери и стоит, – по-прежнему шептала Ада Семеновна. – Подбегала раза два, открывала, а в коридоре пусто. Может, это Бухович что-то здесь забыл? В смысле, дух его мается.
У Лары похолодела спина.
– Вы просто перенервничали.
Оборкина прислушалась и вдруг вспомнила:
– Я тебя чего вызвала-то… Хотела за обедом рассказать, но до обеда целый час, а мне не выдержать столько. Убийцу нашли.
– И кто им оказался?
– Муж секретарши Буховича. Проследил, видимо, узнал, где Бухович для Илоны квартиру снимает, и дождался его появления. Мне Толя Крошин сообщил по секрету. У него в полиции связи. Они ему тоже, чтобы без передачи, сказали, да не смог он, проболтался. Убил на почве ревности, стало быть. Вот дурак парень. Ну, изменяет тебе жена, взял бы да морду ей набил…
– Она же и так с синяками ходила.
– Мало, значит, их получала. Бить женщин, конечно, последнее дело, но иногда, когда они того заслуживают, можно. А Илона, между нами, еще та шлюха. У нее ж на лице все написано. И если муж этого не видел, выходит, вообще слепой.
– Может, любил ее просто?
Ада Семеновна задумалась ненадолго, затем вздохнула:
– Мужики странные существа. Чаще всего ни за что цепляются. Посмотрел кто-нибудь вслед жене, так сразу скандал. Хотя радоваться надо, что на нее внимание обращают. А если уж она изменила, радуйся, что изменила тебе, а не Родине. Это Бухович так говорил.
– Чехов, – робко поправила Лара.
В коридоре вдруг что-то загремело и затрещало. Это было так неожиданно, что обе женщины вздрогнули. Ада Семеновна открыла дверь и увидела стоящего на стремянке парня в голубой рабочей куртке, на спине которой красовалась гордая надпись «Преференц-банк». Снова заработал перфоратор, и с потолка посыпалась штукатурка.
– Эй, – обратилась к парню Оборкина, – вы тут что, совсем с ума посходили? В другое время греметь нельзя?
Рабочий начал спускаться по стремянке. А оказавшись рядом с Оборкиной, попытался объяснить:
– Начальник АХО приказал протянуть провод.
– И что теперь? – возмущенно произнесла главный бухгалтер. – Обязательно греметь надо? Да еще так, что уши закладывает. Потом грязь по всему банку разнесете. Вы на себя посмотрите.
Молодой человек посмотрел на свою спецовку, далеко не чистую, потом поднял голову, заметил стоящую в кабинете Лару и спешно начал стряхивать осыпавшуюся на куртку побелку. Оборкина поморщилась. Рабочий, заметив это, извинился, подхватил стремянку и потащил лестницу прочь. По полу за ним волочился провод от перфоратора.
– Распустились… – покачала головой Ада Семеновна. – Все распустились! Илона так вообще только полчаса назад заявилась. Идет к приемной Буховича и не торопится. Я ей говорю: что за дела? Ну, убил твой муж твоего любовника – так это еще не повод на работу опаздывать. А она мне вдруг заявляет, что ее муж ни при чем. И, главное, с такой злостью смотрит на меня, будто именно я несчастного Леню Буховича в своем подъезде ножом пырнула.
Они вернулись в кабинет. Ада Семеновна опустилась в свое кресло и выдохнула.
– Нервы и в самом деле ни к черту. Леонида Исаевича жалко, да и вообще. Как теперь спокойно работать? А ведь у нас это не первое убийство – около двадцати лет назад первого хозяина банка грохнули. Причем так страшно – с женой, ребенком и водителем. В субботу на дачу собрались, шофер подъехал, помог вещи загрузить, только тронулись с места, и – бабахнуло. Семья владельца сразу на месте погибла, и он тоже, а водитель через пару дней в больнице скончался. Не слышала разве?
– Нет, – призналась Лара. – А за что его?
Оборкина пожала плечами:
– Никто не знает. Время-то какое было: все пытались чего-то урвать. У государства, у народа, друг у друга. Вокруг бандит на бандите и бандитом погоняет. Первый владелец банка, Каретников, не из простых был. Из партийной номенклатуры. Оборкина моего он немного знал и попросил помочь наладить работу. Пообещал даже десять процентов акций по льготной цене. Муж поначалу помогал, но в штат идти отказался, предложил мою кандидатуру. А мне Каретников только пять процентов выделил. Хотя тогда у всех по пять было: у Ломидзе, у Крошина, у Буховича. Неужели ты ничего про это не знала?
– Вы же не рассказывали.
Ада Семеновна задумалась на мгновенье и тут же перешла на шепот:
– И никто ничего тебе не натрепал? Ни про Каретникова, ни про меня с Петром Ивановичем?
Глава 5
После развода Лара не поменяла замок в квартирной двери и даже не потребовала от Олега вернуть ключ, что настойчиво советовала сделать Оборкина. Нет, сказала ему, конечно, об этом при последней встрече, но бывший муж сослался на то, что не носит его с собой, поскольку ключ уже без ненадобности. Обещал завезти как-нибудь и, вероятно, забыл о своем обещании.
Сегодня Лара вернулась домой утомленная не столько работой, сколько всем тем, что происходило в прошедшие два дня в банке. Сотрудники постепенно осмелели и потихоньку начали обсуждать убийство Буховича и строить догадки. Умудренные опытом, правда, многозначительно помалкивали, но таких было немного. Общественное мнение склонялось к тому, что мужа секретарши наняли конкуренты, что теперь должен последовать полномасштабный наезд на банк, включая налоговую проверку и, конечно же, маски-шоу с выемкой документов и повальным обыском. Лара в подобных разговорах участия не принимала, но была в курсе, что говорят люди. Как ни странно, ей обо всем рассказал обычно немногословный и на первый взгляд не склонный к интригам и сплетням Чашкин.
Он появился неожиданно. Тихо постучал в дверь и так же тихо вошел. Не стал озвучивать придуманную причину, а прямо сообщил, что устал от всех слухов, которыми переполнен банк.
– Неужели и в вашем присутствии кто-то осмеливается обсуждать трагедию? – искренне удивилась Лара.
– Нет, конечно, – признался Артем. – Нам, то есть правлению, обо всем докладывает главный бухгалтер. Ее попросил об этом Ломидзе. Даже не попросил, а просто намекнул, мол, хорошо бы знать, что по поводу произошедшего думает народ.
