– Очки снимать будешь?
– Наверное, – вздохнула я. – Те, что делал отец, были водонепроницаемыми.
– Тогда идем, здесь в паре десятков метров дно более пологое и безопасное. Рубашку дать?
– А ты отвернешься?
Грейстон хмыкнул как-то слишком подозрительно, но кивнул. Отвернется.
Уже минут через десять я нырнула в холодную воду. Перед глазами стояла картинка пейзажа, так что я точно знала, куда плыву. Правда, без привычных гаджетов было сложно. Я не взяла их на собеседование, так что они остались в нашей с Риком квартире. Может, отец догадается их захватить или сделает мне новые здесь?
На слух я не жаловалась, так что когда раздался плеск, поняла, что Грейстон тоже нырнул. Ну или киланг осуществил неудачный прыжок и свалился в воду. И то и то не то чтобы очень заманчиво.
– Вообще-то я голая! – крикнула я наугад.
Килангу плевать, голая я или нет, а вот Грейстон… обрадуется.
– Я к тебе даже не подплыл! – раздался возмущенный голос мужчины. – Что такого особенного в твоей расе, что ты не хочешь со мной находиться в одном озере?
– Превентивные меры, – улыбнулась я и случайно хлебнула воды.
На вкус такая же, как и на Земле. Надеюсь, в ней не водятся страшные бактерии, которые убьют меня в течение суток.
– Грейстон, а киланги плавают? – спросила я.
Не хочется оказаться нос к носу с огромным богомолом.
– Нет, они не боятся воды, но плавать не умеют. Поэтому плещутся в лужах. Наш все еще скачет по полю. Презабавное зрелище. Мы оставили ему яблочного пюре?
– Почти все, – я перевернулась на спину и вдохнула свежий, вкусный воздух полной грудью, – оно на редкость противное. И яблочное – не то название. По вкусу оно больше напоминает кабачковое. Без соли!
– Что вырастили. Не увлекайся, нам еще предстоит добраться до города.
– Далеко до него?
– Час лету, – сказал Грейстон. – Можно и быстрее, но, если мы хотим остаться инкогнито, придется соблюдать скоростные режимы, которые я же и определил. Через час прилетит флаер, а еще придут за килангом. Научить тебя кувыркаться в воде?
– Нет, спасибо. Повороты и кувырки могут вызвать потерю ориентации. И мое ориентирование по памяти станет невозможным.
Вообще, забавно плавать вслепую. Перед глазами мешанина каких-то красок, а слух улавливает такие звуки, которые при работающем зрении даже не замечает.
– Докажи! – потребовал Грейстон. – Проплыви в сторону камней, а потом развернись и плыви к берегу!
Посмеиваясь, я выполнила его просьбу. Потом, раз уж все равно оказалась у берега, решила выйти. Холодало, похоже.
– Отвернись, – попросила я Грейстона.
А когда оделась и заплела мокрые волосы в косу, спросила:
– Ты ведь не отвернулся, да?
Вместо ответа Грейстон сказал:
– Ты красивая.
– Это не повод на меня пялиться, когда я раздета.
Очки снова вернули мне мир. Черно-белый, чужой, но все же видимый.
– Зара, – Грейстон тоже одевался, правда, в отличие от меня, не смущался и не просил отвернуться, – помнишь, мы заключили сделку? Я хочу от тебя поцелуй. Ночью. Подумай о том, что ты хочешь взамен.
И он начал кормить киланга. Тот возбужденно прыгал на месте, пока Грейстон выкладывал пюре в миску. В принципе он был достаточно симпатичным, если не проводить аналогий с насекомыми. Как бы я относилась к нему, если бы выросла на Кларии? И каких еще обитателей таит новый мир?
– Я придумала, чего хочу, – объявила я. – Кое-что купим, ладно? Не очень дорогое.
– Цена меня мало волнует. А что это?
– Увидишь. Ты же поцелуй заказываешь на ночь? А я заказываю подарок на вечер. А там разберемся, кому что.
Вдалеке показался флаер, который должен был отвезти нас в город.
Глава восьмая
Звездный город
Зара
Город был впечатляющим. Но впечатлял он лишь благодаря тому, что я знала: это столица Кларии. Тут, как и на Земле, было все: высотные здания, крыши которых скрывались в облаках, аккуратные парки, множество людей. А еще множество мостов. Столица располагалась на сети рек и озер, так что изящными изогнутыми мостами был застроен весь город. Но чего-то не хватало. Вот чего именно, понять я не могла.
– Дай угадаю, о чем ты думаешь. – Грейстон наклонился ко мне с соседнего кресла, когда флаер спускался на посадочную площадку, располагавшуюся, наверное, на уровне трехсотого этажа отеля, не ниже. – Ты сожалеешь, что провела со мной мало времени на озере и мечтаешь вернуться туда.
– Вообще-то я бы съездила снова. Но уже когда буду иметь возможность убедиться в том, что вы не обманули меня насчет цвета травы. Впрочем, я думала о том, что город очень напоминает земной, но я не могу понять, что именно не похоже.
Нас проводили в просторный светлый холл, где Грейстон расплатился каким-то чипом, встроенным в часы, потом в номер. К моему удивлению, расположенный не на самом верху.
– Я удивлена.
– Чему? Тому, что в номере только одна кровать? – хитро улыбнулся Грейстон. – Каюсь. Я не дам тебе сбежать, буду смотреть на тебя ночью и страдать.
– Да нет, с твоими наклонностями мне все ясно. Ты же вроде фигура видная. Почему нас не встречает охрана, толпа персонала и боевые киланги?
Грейстон рассмеялся:
– Боевые киланги? Ты шутишь! Надо заняться их выведением. Они будут непобедимы, потому что противник подохнет от смеха при виде их. Я же говорил, никто не знает, кто я и кто ты. Я почти не появляюсь на публике. А когда появляюсь, выгляжу официально. Никто не признает во мне лучшего друга императора.
– И поэтому ты не заказал… как это у вас называется… пентхаус?
Он уселся в кресло, обитое светлой кожей. Вообще, страсть Грейстона к светлому интерьеру и большим свободным пространствам прослеживалась даже в выборе отеля. Минимум мебели, огромные окна, сквозь которые льется свет. И много живых цветов в прозрачных вазочках.
– Ты хочешь в пентхаус? Переедем, никаких проблем.
– Шутишь? – хмыкнула я, сбрасывая туфли.
Ковровое покрытие давало приятный отдых ногам.
– Я жила в квартире размером двадцать квадратных метров, в которой микроволновка стояла на полу. Это шикарный номер.
– Обычно я селюсь выше. Мне нравятся облака. Какой в этом смысл для тебя? Из окна видно город. Все лучше, чем смотреть на белую субстанцию.
– Забота. Спасибо.
Я плюхнулась на кровать и едва не подлетела к потолку. Да на ней можно прыгать, как на батуте! Чем и займусь, когда Грейстон отлучится куда-нибудь… скажем, за едой. При нем стыдно.
