– Не-а! – крикнул Глеб. – Нам бы конкретики. Кто же знает, за что именно вам может стать стыдно?
– Лично тебе индивидуальное пожелание – молчать. Потому как издалека ты парень как парень. На лыжах бегаешь хорошо, но как только рот откроешь, сразу хочется выгнать куда подальше. Так что молчи, Соколов, и не выводи меня. Знаешь же, что чревато.
Глеб заржал, его подхватил весь автобус, а Максим Романович махнул рукой, закатил глаза и сел на свое место.
Автобус еще не остановился, а внутри уже царило заметное оживление. Старшеклассники пытались распихать по сумкам пакетики чипсов, термосы с чаем и пирожки. При этом активно дожевывали и пытались перешучиваться.
– Вот поражаюсь я вам! – не выдержал Максим Романович. – Тут ехать полтора часа максимум, а вы уже организовали целую столовую. Как побежите-то? А самое главное, обратную дорогу будете выть всем автобусом, что хотите есть! Ну и оставили бы себе запасы.
– Так на базе же чай с плюшками обещали! – подал взволнованный голос кто-то из девчонок.
– Тем более! Смысл был наедаться сейчас, чтобы лыжня под вами проминалась?
– Мы всегда голодные, Максим Романыч, – со вздохом пояснил Макс и с хрустом потянулся, громко зевая.
Учитель физкультуры отмахнулся и повернулся к выходу, так как там уже прыгали с лыжами наперевес самые нетерпеливые – Глеб и Пашка.
– Соколов, победит в гонках тот, кто первым придет к финишу, а не тот, кто выскочит из автобуса чуть ли не на полном ходу! – раздраженно отозвался Максим Романович, бросив взгляд на нависшего над ним Глеба. – Лыжи-то в сторону убери, спортсмен!
– Ой, извините, – парень перехватил лыжи, не удержал их в руках и уронил на физрука.
Максим Романович уже привык, что неожиданностей от учеников приходится ждать только таких – не очень приятных и потенциально опасных для здоровья, поэтому успел поймать лыжи и палки до того, как они обрушились ему на голову.
– Все же бестолковый и шебутной ты, Соколов. Твою бы энергию, да в мирное русло! Цены бы не было!
– Простите, я же нечаянно…
– Вот что тебе на месте-то не сидится, пока автобус не остановится? Куда спешишь?
– Ну… – Глеб растерялся, но ненадолго. Скоро в его глазах блеснул азарт, и парень с улыбкой выкрутился. – Так тренироваться я начинаю прямо сейчас, чтобы прийти самым первым! Вот.
– Прибереги энтузиазм до трассы. А то сейчас напрыгаешься, а потом сдуешься и приплетешься в самом конце!
– Как можно, Максим Романович?
– Ну, в прошлом году ты как-то умудрился прийти первым с конца.
– Так там были непредвиденные обстоятельства… – с энтузиазмом начал рассказывать Глеб. – Просто мне было очень нужно остановиться и… так сказать, изучить окрестности базы. Сами понимаете, это дело такое… все бросишь.
– Вот будь добр, сегодня изучи окрестности базы до того, как выйдешь на трассу? Договорились? Не хочу и в этом году краснеть перед другими командами из-за того, что ребята у меня сильные, но очень бестолковые!
– Непременно.
Глеб попытался перекреститься лыжными палками, за что заработал ненавидящий взгляд учителя. Парень сразу же сжался, сделал испуганные глаза и демонстративно прислонился к стеночке, показывая, что боится и впредь станет вести себя хорошо.
Автобус остановился, и в проходе образовалась настоящая давка. Народ возмущался, ругался и пытался прорваться к выходу, будто от этого действительно зависели победа и четвертная оценка. Максим Романович уже орал в голос, безуспешно пытаясь призвать к порядку старшеклассников, но это было бесполезно. Его не слушали. Маша наблюдала за общим ажиотажем отстраненно и из автобуса вышла одна из самых последних. Она не понимала, куда и зачем спешить.
На улице было просто замечательно. Морозный воздух покалывал щеки, светило яркое зимнее солнце, и в его лучах сугробы сверкали, словно усыпанные бриллиантами. Девушка почувствовала, будто у нее за спиной крылья выросли. Она вдохнула полной грудью, расправила плечи, чувствуя, как легкие наполняются морозным воздухом, возвращается хорошее настроение, а во всем теле ощущается прилив сил. Хотелось действовать, смеяться и шутить. Пробежаться по заснеженному лесу, покружиться в буре, помочь Ледяному нарисовать узоры на окнах. Впрочем, лыжная гонка тоже выглядела вполне подходящим времяпрепровождением. Маша поняла, что настроение налаживается, возвращается интерес к жизни и предстоящее соревнование видится как увлекательное приключение, а не унылая обязанность. На губах появилась улыбка, и невольно захотелось пританцовывать.
– Машка, ты настроилась на победу?! По улыбке вижу, что да. – Танька подошла сзади неслышно, и Маша вздрогнула от неожиданности. Вопрос пролетел мимо ушей, и девушка только задумчиво посмотрела на подругу.
– Ну ты, Скворцова, в последнее время только и можешь, что витать в облаках! Ты хоть изредка спускайся на грешную землю для того, чтобы пообщаться со смертными.
– Ну, спустилась, – немного грубо заметила Маша, недовольная тем, что ее выдернули из мечтательного состояния.
– Я спрашиваю, – уточнила Таня, – на победу настроилась?
Маша об этом просто не думала. Ей было все рано, но Танька права. Шансы прийти в первой десятке и лучшей из своей школы у Маши имелись, просто девушка никогда не делила шкуру неубитого медведя. Зачем? И сегодня она собиралась бежать на границе собственных возможностей, не думая о посторонних раздражителях и шансах на победу.
– Не светит ей первое место! – категорично заявила Наташка, которая подошла близко и подслушала реплику Тани. – Романыч обещал пятерку за полугодие тому, кто из наших придет первым. А мне пятерка нужна, как воздух. А Машка в любом случае ее получит, поэтому и стимула у нее нет. Правда, Скворцова?
– И мне не помешает халявная пятерка, – усмехнулась Маша. – Результаты у меня не хуже твоих, даже иногда лучше. Поэтому тебе, Наташ, придется сильно постараться, чтобы меня обогнать. Видишь, и стимул дополнительный появился. А ты говоришь, его нет.
Слова Наташки задели и неожиданно заставили разозлиться. Только злость это была какая-то отстраненная. Маша просто поняла, что должна победить с единственной целью – досадить сопернице и доказать свою правоту. Раньше девушка не замечала за собой подобного, но сейчас приняла как данное.
Стычка с Наташкой, как ни странно, не испортила настроения, а наоборот, придала сил и уверенности. Если до этого момента Маше было все равно, какой по счету она придет к финишу, то сейчас захотелось непременно быть первой. Особенно радовало, что все шансы на победу у нее были, и Наташа, которая заметно нервничала, это прекрасно осознавала.
– Неужели на твоем лице появились хоть какие-то эмоции? – тихо торжествуя, произнесла Танька одними губами, но Маша все равно расслышала и едва заметно улыбнулась. – А то я реально начала за тебя переживать, – продолжила подруга. – Ты в последнее время какая-то уж очень странная. Не общаешься, не разговариваешь, сидишь целыми днями дома. Я действительно думала, что-то случилось. И до сих пор думаю, – трагичным шепотом закончила она и посмотрела в глаза с преданностью и сочувствием.
