– Все очень странно! Наследие ваших отцов частью магия. Оно не должно было проявиться на Альрахане.
– Но проявилось, – констатировал очевидный факт Пепел.
– Почему? – Глеану вскинул бровь цвета темного золота.
– Вы оттянули на себя часть моих магических сил, – удивленно продолжила Владычица. – Невозможно, но это случилось.
– Ты не хотела этого, мама? – удивился Инзор.
До этого момента он считал все происходящее маленьким шоу, устроенным для удовлетворения любопытства родительницы насчет истинной внешности и потенциала детей. Впервые, что ли, Ана ставила эксперименты на сыновьях, не удосужившись даже известить их об этом, разумеется, исключительно для государственной и семейной пользы.
Владычица медленно покачала головой. А Пепел снова озвучил свершившийся факт:
– Значит, произошло нечто, передавшее часть магии Альрахана в нашу власть. Нечто непросчитываемое и несвойственное нашему миру.
– Или некто. – Ярко-золотые глаза Инзора задумчиво глянули на Нику.
Девушка вскинула голову и в полном недоумении по поводу странных инсинуаций пожала плечами.
– Я же не колдунья.
– Ты – Видящая, – поправил и объяснил одновременно Пепел.
– Совершенно бестолковая, на мой взгляд, профессия. Что бы я и где ни видела, я ничего не могу увидеть специально. И уж тем более я никак не могла дать вам магию, – помотала головой Вероника, темные пряди заплясали по плечам. Взгляд в тревоге обежал альсоров и почти виновато остановился на Владычице. Получилось как-то не слишком красиво, вообще что-то вроде воровства, пусть и метафизического.
– Тебе и не нужно было давать, ты ее нам показала, – улыбнулся Искра. – Обретенное однажды утратить невозможно. Кровь к крови. Наша запела и сама взяла силу у матери, чтобы проявить силу отцов.
– Такого никогда не случалось, – промолвила Гилиана, в задумчивости пощипывая пальчиками нижнюю губу, – но… – Трезвый ум Владычицы, переварив новость, мгновенно просчитал все плюсы и минусы ситуации, и преимуществ оказалось больше. – Пожалуй, это и к лучшему. Обладание силой поначалу – тяжкое испытание, и очень неплохо, если каждый из вас поучится обращению с ней, даже тот, кто не станет Владыкой, будет лучше понимать брата.
Три синхронных кивка были ответом матери, логичность ее суждения признали все трое. А Ника неуверенно вставила вопрос:
– А мой амулет? Откуда взялась его сила? Он же обычная безделушка… Был до сегодняшнего дня.
– Я поняла! – оживилась Гилиана и хлопнула в ладоши, довольная собственной догадкой. – Часть притянутой силы мальчики выделили тебе. Неосознанно, желая дать защиту! Пусть ты и введена в семью, но принять магию телом не можешь, поэтому самая подходящая для насыщения вещица и стала амулетом! Я вижу на нем охранное плетение.
– Понятно… – протянула Ника и неосознанно погладила подвеску. Она и раньше питала странную тягу к этой симпатичной штучке, а сейчас вообще начала испытывать нечто вроде легкого благоговения. Как-никак первая магическая вещь в собственности!
– Теперь о делах, – перешла к следующему пункту повестки дня Владычица. – Портниха и сапожник снимут мерки с тебя сегодня, они ждут вызова. Инзор, займись указом о введении Ники в семью, статуса Видящей не указывай, ритуал в храме упомяни обязательно. Пусть завтра документ огласят в Альрахане и публично занесут в реестр. Послезавтра бал Первого Цветения в сеале, на нем и представим Нику свету. Любишь танцевать? – Головка Гилианы резко, как бросок кобры, повернулась к терронке.
– Я люблю двигаться под музыку, но танцевать из классических танцев умею лишь вальс, а из ваших не знаю ни одного, – заморгала девушка.
Одно дело описывать гаэрон как смесь менуэта с элементами вальса и совсем другое – пытаться воспроизвести этот самый гаэрон по памяти и представлению, наличествующему исключительно в области воображения.
– Научишься, мальчики помогут, – беспечно улыбнулась Гилиана с уверенностью женщины, которой сия наука давалась в отрочестве с удивительной легкостью, а спустя годы стала и вовсе восприниматься как неотъемлемая часть натуры, присущей всему дамскому полу.
От стремительности речей, поступков и планов Владычицы у Вероники начала побаливать голова и накатило, нет, даже не раздражение, а что-то близкое к отчаянию. Девушка прикусила себе щеку и сдержалась, только пальцы зарылись в нежные колечки шерстки спящей Шотар. Разговаривать с альраханцами вдруг не осталось сил. Быстро сморгнув навернувшиеся слезы, так что враз заблестевшие глаза можно было истолковать как ярый энтузиазм и согласие с планами Владычицы, Ника попросила:
– А можно мне немножко отдохнуть? Пока не пришли мерки снимать.
– Конечно, обживайся в комнатах, отдыхай. Что будет не по вкусу, переделают! – великодушно разрешила Гилиана и вспорхнула с кресла. – И глупости насчет своего дара из головы выкини! Очи Видящих не зрят мелочей. Какими бы ничтожными тебе ни показались собственные видения, каждое из них для Альрахана ценно! Польза может не быть явной и сиюминутной, но рано или поздно она проявляется!
Ника только кивнула, спорить с Аной сил пока не было. А ведь еще и альсоры, все трое, довольно кивали, слушая мать.
– Собаку заберу на псарню или хочешь ее оставить? – мимоходом спросил Пепел.
– Можно? – робко уточнила девушка.
– Держи, пока не надоест, – разрешил мужчина, не видевший резона в содержании мелкой животины в апартаментах, однако не собирающийся навязывать свое мнение там, где в этом не было необходимости. Если Видящая хочет забавляться с Шотар – пусть. Вреда не будет.
Собачка, до завершения переговоров о месте пребывания спящая, вцепившись всеми четырьмя лапками в девушку, разлеглась вольготнее, перевернувшись на живот и раскинувшись как морская звезда. Ника пробормотала слова благодарности.
Альсоры, повинуясь знаку матери и обещанию по самое не балуйся нагрузить их работой в честь представления Видящей Альрахану, с готовностью последовали за матерью. На Нику были, правда, брошены несколько извиняющихся взглядов – поболтать с Видящей мужчинам хотелось, но возражать матери, когда она права, было бы если не смерти, то подзатыльнику точно подобно. К тому же альсоры помнили, что девушка не слишком хорошо себя чувствует, и списали ее вид именно на физическое состояние, которое никоим образом облегчить не могут, а значит, не стоит мешаться под ногами. Даже самые храбрые и ответственные из мужчин зачастую предпочитают отступить, чтобы не иметь дела с женским недомоганием. Они его не понимают, а собственная растерянность бесит.
Ника дождалась, пока за последним из гостей закроется дверь, аккуратно переложила спящую собачку на кресло, прилегла на диван и, зарывшись в «трюфельную» подушку, начала тихо всхлипывать.
– Эй, девонька, обидел кто или плохо? – прозвучал над самой головой участливый голос Дарета.
Как наемник подошел, Ника не слышала, да и как вошел в комнату тоже.
