«Чей Бог, того власть» – вот правило средневекового мира. Ему следовали безоговорочно. Тогда погоду делали византийцы.
Повод для Собора нашелся весьма быстро – церковные разногласия. Константинопольский епископ Несторий в 428 году сказал, что Богородицу надо именовать Христородицей, так как у Бога не может быть матери. Он вечен.
Здравый смысл в его словах очевиден. Он, Несторий, глубоко верующий человек, будучи негреческих корней, искал свой путь к Богу. И это прекрасно. Его беда состояла в том, что он, неся подвиг смиренномудрия, слишком доверился светским политикам. Например, чтобы склонить на свою сторону византийского императора, он пообещал ему ключи от Неба… А как выполнить обещание, не знал.
Впрочем, мало знающих византийцев не очень-то интересовали богословские тонкости. Им важно было возвысить Греческую церковь, а с ней византийского императора. Других задач у них не было.
«Разбойничий» и другие соборы
Город Эфес назначили для церковного Собора не случайно, греки связали его с Богородицей, с ее последними годами жизни… Они всегда любили «чудеса» и теперь хотели стать «избранниками Божьими», чтобы так, с помощью легенды, доказать свое лидерство в христианстве.
Им нужен был Собор именно в Эфесе!
Египтян возглавил александрийский епископ Кирилл. «Надо не мудрствовать, а просто верить», – говорил он. На сторону Кирилла встал папа римский, который ничего не ждал от Собора, он просто хотел хоть как-то навредить грекам. Папа понимал главное, пересмотр церковного учения – это пересмотр мировой политики. Любые, даже самые незначительные изменения церковного канона имели очень далеко идущие политические последствия.
Пьетро Каваллини.
Апостол. Фрагмент фрески. Страшный суд. 1295–1300 гг. Церковь Санта Сесилия. Рим
Влияние все того же «восточного образца», что у Джотто, проявляется и здесь: тот же разрез глаз, те же высокие скулы
«Чей Бог, того власть», – витало в воздухе Эфеса. А власть может быть только одна, двоевластие в духовной жизни невозможно.
Но дискуссии не получилось. Глубокие знания Кирилла все оценили сразу же и по достоинству. Его страстная речь раскрыла невежество греков. Все-таки вековые традиции александрийской научной школы дали знать о себе. Спорный вопрос уладили в тот же день.
Святой Кирилл Александрийский
Правда, Собор на этом не закончился. Греки не успокоились, их не устраивал проигрыш. И они начали ссору. Взаимные оскорбления переросли в настоящую драку, начался переполох. В рукопашную епископов вмешались солдаты… Египтяне выиграли бой, но не Средиземное море. И, вкусив сладость победы, они принялись готовить новое сражение. Им важно было развить успех – найти поддержку в Дербенте, у Патриарха христианского мира.
Халкидонский собор 451 г. Император Маркиан и епископы.
Миниатюра XVI в.
Этот Собор, как и все предыдущие, проходил под неусыпным оком византийского императора. По-прежнему светская власть диктовала епископам «правила веры»
В Дербенте они услышали о Троице, вернее о трех ликах Бога Небесного: «Един в трех лицах», – говорили тюрки о Тенгри. Словом, египтяне решили перенести Троицу в христианство, чтобы еще сильнее пошатнуть позицию греков.
В 449 году они созвали новый Эфесский собор, который вошел в историю как «Разбойничий». Но он не удался александрийским богословам. Они явно переоценили себя и свои знания. И тогда с досады и отчаяния уже слуги Александрийской церкви стали избивать греков кулаками. По лицу били греческого патриарха Флавиана прямо в зале заседания.
Потом «соборным отцам» предложили подписать чистый лист папируса, где должно появиться решение. Кто противился, того снова били или кололи иголками.
Епископы подписали чистый лист единогласно.
И – появилось решение II Эфесского собора, угодное египтянам. Правда, его вскоре отменили.
…Лишь в 451 году христиане нашли свою Троицу. Но не ту, что была у тюрков, ту уже переиначили. Вместо Троицы у христиан получалась некая «двоица». Греки настаивали на ней.
Случилось это на новом Соборе, в городе Халкидоне. И сразу разразился новый скандал, его замял в 452 году византийский император, приказавший: «Никто, какого бы звания и состояния он ни был, не смеет больше заводить о вере публичные споры».
Так, приказами светской власти, и утверждалась Греческая церковь.
Больше духовные искания никто не вел. Да они и не были нужны – раздел мира свершился, римское наследство поделили сполна. Церковь и в духовной жизни все стала выводить от «греческих корней». Историю Европы и христианства переписали в очередной раз.
Так греки победили Александрийскую церковь, унизили египтян, бросили тень на тюркскую веру, а главное – возвеличили себя. Их не смущало, что «ложную греческую Троицу» не приняли Церкви Востока. Что в Египте сразу вспыхнуло восстание. Они торжествовали.
А верующие, наоборот, яростно протестовали против греческого искажения веры. Несколько лет бурлила Палестина. Люди там шли на смерть во имя Бога Единого. Много крови впитала тогда земля.
Византия, завершив учение о Церкви, вела теперь себя совсем иначе, она отказалась платить тюркам дань, сочтя себя равными им. Начала даже готовить покушение на Аттилу. «Золото у меня только для друзей, – самодовольно заявил император Маркиан, – а для врагов – железо». Он умел накалить обстановку.
В 453 году к простодушным тюркам пришла большая беда: Аттилу все-таки отравили. И – византийский император стал единоличным хозяином Европы!
Власть Греческой церкви признавали лишь римляне, положение которых было жалким и безысходным. Восток считал ее «христианством второго разряда». Ближневосточные христиане не могли принять ее, мешали традиции. И зародилась идея создания своей веры – веры «первого разряда».
Поиск чистой религии привел египетских богословов к идее Ислама – вере в Бога Небесного, но с иными, негреческими обрядами.
Надо отметить, что и в Византии в те годы тоже бурлила «творческая» мысль. Но совсем иная. Страну захлестнуло откровенное сочинительство: придумывали святых, придумывали «чудеса». Греки утверждали себя, как могли. Это был их вклад в мировую сокровищницу религии – вклад язычников. Древнегреческого бога виноделия, сына Зевса, Диониса они сделали христианским мучеником святым Дионисием. А царя Деметрия – святым Дмитрием, богиню искусств Минерву-Палладу – святой Палладией, бога солнца Гелиоса – святым Ильей. Каждому языческому богу придумали новое житие, связав его с Византией.
