По правую руку от царя рассаживаются почетные гости. Старший сын, царевич Эллак, сел у трона и безмолвно просидел очи долу, опустив глаза в землю из уважения к отцу. Все расселись, началось пиршество. Началось, как положено, – с молитвы во имя Бога Небесного, Всемогущего Тенгри. (Звучит «Отче наш» на древнетюркском языке.)
AtamЇz bizim, ki köktäsen, arЇ bolsun atЇη seniη, kelsin χanlЇqЇη seniη neik köktä, alay yerdä. Ötmäkiminzni bizim kündälik ber bizgä bügün. Boat bizgä borumuznu bizim, neik ki biz boatїrbiz bizim borlularїmїzga. Bermä bizni sїnamaqlїqka, yoqsa qutqar bizni yamandan. Zera seniηdir χanlЇq da kü küsün da saηa meηi meηilik. Ämin.
Без молитвы тюрки не садились за стол, не начинали важных дел. Молитва, троекратное крестное знамение. Потом трапеза. Таков тенгрианский обряд.
Наконец виночерпий (шапа) поднес Аттиле чашу с вином. Он на правах хозяина взял ее и приветствовал гостя, который сидел первым по правую руку. Гость встал и не садился, пока Аттила не возвратил виночерпию выпитую наполовину чашу (до дна не пили, запрещалось)… Пир открыт.
Соответственно рангам пили остальные гости после произнесенного тоста. А пили в тот день за величие царя Аттилы, за благополучие его царствования.
ХАН АЙДЫН (об Аттиле). Он успокоил восточные каганаты, где усомнились было в законности его царствования… Хорошо помню его поход к северному морю, где они с ныне покойным Бледой нашли землю нашим братьям из орды балтов и утвердили в их честь ханство Балту. Потом царь начал войну с греками. Слава Богу, только победы познал наш любимый царь и принес в дом. Их и празднуем мы.
Присутствовавшие на пиру вспоминают минувшее, своих героев и их подвиги.
ВЕДУЩИЙ. За столом среди гостей выделяется человек в римской тоге, выделяется своим независимым поведением. Это Аппий, римский аристократ, согласно уговору, он юношей был взят на воспитание к дяде Аттилы Аругу, в аталычество. Тогда и подружился он с Аттилой. Долго прожил римлянин у тюрков, обучаясь их языку и правилам жизни. Усерден был в постижении военного искусства. Обаятельный, общительный, он находил язык с каждым. Аттила называет его другом и братом. Но не знает, не ведает благородный царь, какую змею пригрел на сердце. Ведь это Аппий поссорил Аттилу с Бледой и довел ссору братьев до смертельной схватки. Он плел интригу вместе с любовницей, которую выдавал за сестру, красавицей римлянкой, она тайно давала каждому из тюркских царей уроки европейской любви. То были ночи страсти, оргии, о которых тюрки не слышали и в которых Рим не имел себе равных.
Никто не знал подноготную ссоры, знал только Аппий, потому что говорил Аттиле одно, а Бледе – совсем другое. Он мастерски стравливал их.
В пылу греха и вспыхнувшей ревности Аттила убил брата, что, кроме горя, добавило еще один грех. Он же убил царя, наместника Неба! А такое не прощается. Никогда! Никому! Правда, убил, будучи царем, что спасало от кары или по крайней мере давало надежду на спасение… Совет бояр не посчитал убийцу убийцей и не казнил его, а должен был казнить. Вновь (!) нарушили наказ предков (адат).
Опять из-за Аттилы, над которым с первой минуты царствования витал ореол греха.
То был тревожный сигнал – свидетельство слабости общества, вернее, слабости государства, которое взяло на себя право прощать грехи. Не все в тюркском обществе приняли решение бояр как справедливое, начались перешептывания, обсуждение случившегося. Можно ли нарушать адаты? Всегда ли надо соблюдать их? Опасный сигнал. Но бояре его не заметили, зато заметили в Риме и сделали вывод. Там очень удивились, когда узнали, что «дети Степи» свои адаты толкуют по-разному. У каждой орды, у каждого рода, у каждого селения свое толкование, своя правда.
(От автора.) Это ключевой момент трагедии, в которой сталкиваются два мира, два мировоззрения. Пока очень условно мы вкладываем разъяснение законов в уста Ведущего, – точнее, это должен быть диалог Ведущего и Приска, из которого становится понятно, в чем состояло основное различие между римлянами и тюрками. Это принципиально разное понимание жизни и порядка в ней, то есть роли закона в обществе. Вот что в конечном итоге приведет Аттилу и его народ к той драме, которая станет причиной большой беды уже в ближайшем будущем.
Из дворца Аттилы, где проходил пир, выходят Приск и Ведущий, одетый в одежду гунна.
ПРИСК. Сегодня днем я встретил соотечественника, одетого в гуннское платье, он окликнул меня на нашем языке. Когда-то гунны захватили его в плен, но теперь он свободен, восхищается жизнью здесь и не хочет возвращаться на родину. Ругает несправедливое законодательство и непомерные налоги империи и рассказывает удивительные вещи о законах гуннов. Что же главное в них?
ВЕДУЩИЙ. Главное – общий для всех «Свод уложений». Его называют Тору. На языке тюрков это означает и закон, и порядок, и правило, и обычай. Правда, рядом уживается множество его устных толкований.
ПРИСК. Но это же сразу делает тюркское общество неуправляемым? Противником порядка. Разве нет?
ВЕДУЩИЙ. Вы плохо понимаете, что такое для тюрка вера в Бога Небесного. Тюркское общество, его власть строятся на вере – на вере, что перед Богом все равны. Поэтому Небесную справедливость у нас считают предвестницей закона. Она – высший суд. Вот почему в «Небесном государстве» главенствуют не писаные законы, а адаты. Это совсем не одно и то же. Адат обращен к прошлому, к заветам предков. Мы почитаем предков и не можем изменить их заветам.
ПРИСК. У нас другие правила жизни. Законы империи – чистая глина, из которой лепят государство, его политику! В будущем политика будет определять всё. Мы обращены к будущему. А вы – к прошлому…
Комната Приска. Он сидит на лавке, записывая на свитке дневные впечатления.
ПРИСК. По-моему, великий Аттила не знает и даже не догадывается, что государством можно управлять не из конского седла, если есть закон. Настоящий закон сильнее меча… Бог? Небесная справедливость? Для римлян это пустой звук. Они никогда не примут такие законы. Эти адаты тюрков просто замшелые глыбы традиций. Из них не построить новое государство. Тюрки обречены…
Темная сцена. Прожектор высвечивает справа письменный стол, на столе компьютер, рядом кресло. Выходит Ведущий в современном костюме. Садится за стол, включает настольную лампу, печатает на компьютере текст, который проговаривает вслух.
ВЕДУЩИЙ. Аттила не догадывался о том, что кто-то старательно изучает тюрков, их жизнь, ищет слабые точки, узнает болевые места, чтобы незаметным движением, негромким словом нанести им смертельный удар… На поприще разведки и старался Аппий, римский аристократ, которого приютили в царском дворце, назвали другом и братом.
Вот так, стравив царей-братьев, римляне их же руками раскололи тюркский народ на два непримиримых лагеря: на сторонников адатов и противников адатов. Гениальный политический ход с далеко идущими последствиями! То, что достигают войной, римляне достигли в царском дворце – нашли один из тупиков власти, о котором сами тюрки не знали…
