Не будем забывать хотя бы об этом.
Еще один знак ноевых перемен – храмы, и они штрих Великого переселения народов, штрих Древнего Алтая. Восьмигранные стены, шатровые купола стали частью культурного пейзажа Нахичевани. Прежде в храмах справляли тенгрианский обряд, но после принятия ислама к ним пристроили мечети: соседство старого и нового не противоречило друг другу, ислам же развивает идею Бога Единого.
Это я видел в реставрируемом религиозном комплексе около крепости Алинджа. Да и в самой Нахичевани. Древняя религия тюрков не забыта.
А первый храм здесь создал Всевышний – пещеру Асхабу-Каф, ей, видимо, и были посвящены строки 18-й суры Корана. Символично, знаком светского знания в суре выступает вишап – рыба (аят 60 (61)), правда, не каменная
[3]
. Напомню, по-тюркски «вишап» (башапа) означает «отец истока». О поиске истока идет речь в суре.
Вход в пещеру Асхабу-Каф людям указал огромный железный метеорит, когда-то прочертивший небо, теперь он лежит здесь на постаменте… Я осторожно коснулся метеорита, но ощутил не холод металла, а неистощимую силу веры в Вечное Синее Небо, которое сделало нас тюрками.
Пещера скрыта в расщелине горы, ее вход ориентирован на юг, чем, возможно, она и привлекла предков. Привлекла, разумеется, не ориентацией, а чудом, творимым в день богоявления. В двадцатые числа декабря, в праздник рождества Тенгри, солнце в полдень освещает самый дальний зал пещеры, где в остальное время легкий полумрак и прохлада.
Этот зал отличает купольный потолок, усиливающий звуки, здесь читали молитвы, вели проповеди. Место интересно еще и тем, что с потолка время от времени на головы собравшихся падают мельчайшие капли – слезы милосердной Умай. По поверью, тому человеку, на которого упали эти «слезы», способствует удача и ее заступничество.
Пещера была прибежищем монахов, что тоже в традиции религии Тенгри, на это указывает еще одна известная легенда: о молодых людях, которые проспали здесь триста с лишним лет и не заметили как. Легенда эта есть в иудаизме, в христианстве, в исламе, но там не говорят о Нахичевани. Однако всякая легенда подлежит расшифровке.
Сюжет этой укладывается в этапы распространения веры на Среднем и Ближнем Востоке, что уже есть зацепка для пытливого ума. Другую зацепку я нашел у Э. Гиббона, который написал, что в раннем Средневековье Кавказ считали частью Алтая. Их объединяло даже общее название – Каф… И там и там. А не отсюда ли появился топоним Кавказ?
Очень правдоподобно. Ведь правду лишь затеняют, но никогда не гасят
[4]
.
Мы знаем, весть о Боге Едином несли шедшие с Алтая орды, во главе которых стояли цари. Косвенно о том упоминает «Шахнаме» (Книга царей), к сожалению, неоднократно «редактированная»… А события развивались, следуя логике процесса, и это очень важно – миграционные процессы подлежат расчету, их можно моделировать.
После расцвета и упадка Персии (Парсы) центрами религии стали Кушанское и Парфянское царство с царской династией Аршакидов. Их потом сместили Сасаниды, исповедовавшие зороастризм, а не тенгрианство. Начались религиозные гонения. Но и Сасаниды сошли с исторической орбиты, а с ними – их зороастризм. На Ближний Восток вернулось единобожие.
И – о чудо! – обнаружилась община монахов, которая веками скрывалась в пещере, храня верность Тенгри. Событие из ряда вон выходящее. Появилась легенда о юношах, проспавших более трех веков в пещере Асхабу-Каф. Тайное становилось явным.
Почему легенда? Ответ, думаю, понятен: на пороге стоял ислам, и мир, принявший плоды прежней тюркской культуры, переиначивал их. Маскировал иносказаниями. Так было всегда. Однако легенда осталась, ее символы остались, они ждут исследователя
[5]
.
К сожалению (или, наоборот, к счастью?), пещера Асхабу-Каф, как вся наша культура, хранит в себе первозданную чистоту, она очень слабо изучена. Нахичеванский край, корни которого глубоки и мощны, когда-нибудь вновь назовут Алтаем. Он по-прежнему манит к себе паломников, каждый день едут сюда из Турции, Ирана, самого Азербайджана. Едут семьями по примеру отцов и дедов. Традиция!
Кто-то из гостей оставляет на уступах стен пещеры Асхабу-Каф обо, не понимая его смысла, но поступая, как велит древний обычай. Камушки, поставленные один на другой, там всюду. Тем и сильна народная память, она не исчезает, а лишь забывается. На время, не навсегда.
В той истине, причем с неожиданной стороны, я убедился в Нахичевани, которая в силу невежества людей стала осажденной крепостью, а Карабах, часть Азербайджана, – оккупированной территорией… Не хочу лезть в политику, а без нее уже нельзя. Чувствую – вызову негодование, касаясь болевой точки, но с выводами, к которым пришел после экспедиции, должен поделиться.
…Почему на Ноев ковчег претендует Армения? Без ответа на этот вопрос очерк будет неполным, к такому выводу пришел я уже в Москве.
Хочет кто-то или нет, но армяне на историю имеют те же права, что тюрки. А вот виноваты ли они в своих претензиях на чужую историю? Нет. В части армян (в немалой части!) дремлет та же генетическая память, та же кровь… Говорю, отвечая головой за каждое сказанное слово. Собственно, о том вся книга, вспоминающая Армагеддон – поле битвы Добра и Зла. Света и Тьмы. Правды и неправды.
Сегодняшний Кавказ – это кровоточащая рана той битвы.
Когда сюда в VII веке пришел ислам (или раньше зороастризм), не все приняли его, иные тюрки перешли в армянскую церковь, хранившую духовные традиции Алтая. Этому вопросу мировая наука уделила внимание: о тюркоязычных армянах написаны статьи и книги. Скажем, мне были любопытны наблюдения украинского востоковеда, академика А. Е. Крымского, почти век назад отметившего сходство «старого» армянского языка с языком крымских татар. Академик упоминал труды других ученых (Жана Дени и Тадеуша Ковалевского), сравнивших «старый» армянский язык с языком «Codex Cumanicus».
