В названии Данубий отражена древнетюркская традиция придавать рекам образ мужчины или женщины. Об этом обычае напоминает название реки на Алтае — Бия: от тюркского бий — «господин». И — Катунь, «госпожа».
О первой части названия — дон (дан, дун) надо сказать особо. Распространено мнение, будто слово восходит к иранскому дон (река). Однако это не так. Названия гор и рек, включающие слово «дон», были распространены на территориях, где с древнейших времен проживали тюрки. Например, Дон-Терек в Туве, Донхотан в Южном Алтае, Акдонгал в Казахстане. И река Сырдарья во II веке до новой эры была известна под названием Танаис, то есть Дон. В Иран название пришло вместе с тюрками.
Топонимика — это раздел географии. Порой строго даже не относящийся к самой географии… Выходит, не случайно Византия и Западная империя почти два века платили Дешт-и-Кипчаку дань, раз тот менял им по своему желанию названия их озер, рек и гор.
И тогда по-новому открываются европейские карты. Любопытно происхождение слова «Ингленд» (Англия), и оно, оказывается, из уст кипчака, завершившего англосаксонские походы V–VI веков. Перевод — «Добытая земля». При римлянах, как известно, остров называли Альбион. Приставка «инг» (с носовым звуком) в словах древнетюркского языка означала «добычу». Надо было глубоко вздохнуть и с достоинством произнести «и-ннн-г», то — звук победы!
Об этом очень хорошо и вполне достаточно сказано у Григория Турского. Он сообщает, что саксов в поход на Альбион в V веке вел будущий король Италии Одоакр. А о происхождении Одоакра известно из других источников, уже римских. Его отец гунн Эдико был послом Аттилы в Константинополе в 448 году.
Продолжать можно долго, тема богатая. Так, в древности сердцевина Римской империи, то есть Апеннинский полуостров, назывался Гесперия, однако с принятием христианства и утверждением папства топоним заменили. Надо ли объяснять почему? Ответ в начальных буквах — «апа» по-тюркски «папа», «святой отец», а «ана» (мать, родина). А топоним Италия появился чуть позже, и тоже от тюрков, он связан с последним императором Рима Ромулом Августулом, сыном духовника Аттилы, которого сверг с престола другой кипчак, Одоакр. Тот самый.
«Ытала» — по-тюркски «Отвергнувшая». Тогда в 476 году народ Рима отверг диадему и другие знаки императорской власти, назвав их «украшением трона и дворца», отправил в Константинополь за ненадобностью… То забытые страницы истории. И последним римским императором, оказывается, был тюрк.
Конечно, слово Италия было кому-то известно и прежде. Но тюрки наполнили его новым смыслом. Здесь речь идет о так называемой народной этимологии, широко распространенной в топонимике. Как заметил Э. М. Мурзаев, она возникла «из потребности как-то осмыслить непонятное имя, исходя из фонетической близости к слову родного языка».
Имя Италия стало связанным с Одоакром, отвергшим (ытала-) священные для Римской империи знаки императорского достоинства. Тогда топоним Италия и вытеснил другие названия — Государство ромеев, Гесперия, Западная империя.
Что было, то было… Едва ли не треть географических названий средневековой Европы тюркского корня. Интересна в этой связи и Германия (Аламанния, Альмания), ее прошлое. Согласно официальной истории, топоним вошел в лексикон народов примерно в I веке. Знаменитый римский историк Корнелий Тацит в труде «О происхождении германцев и местоположении Германии» назвал его «новым словом». Возможно и так.
Тацит пишет: «Слово Германия — новое и недавно вошедшее в обиход, ибо те, кто первыми переправились через Рейн и прогнали галлов (здесь и далее выделено мной. — М. А.), ныне известные под именем тунгров, тогда прозывались германцами. Таким образом, наименование племени постепенно возобладало и распространилось на весь народ; вначале все из страха обозначали его по имени победителей, а затем, после того как это название укоренилось, он и сам стал называть себя германцами».
Маловразумительное умозаключение, идущее вразрез с остальным текстом. Очевидно, оно не могло принадлежать перу Тацита.
Очень странное впечатление оставляет труд ученого, когда один абзац отрицает другой, если, конечно, их внимательно читать. Так, земли к северу от Римской империи Тацит назвал Галлией, не Германией, а народ — галлами, не германцами. Как галлы стали германцами? Непонятно. Это иная культура, иной народ. Например, в главе о гельветах и бойях ученый говорит: «оба племени — галлы». Но другие племена, упомянутые в тексте, не отличались образом жизни: воевали пешими, с дубинками (древокольем), не знали письменности, ходили в юбках, были кочевыми скотоводами.
То же самое об аборигенах Европы писал спустя столетия Прокопий Кесарийский, византийский автор VI века: «…они не только никогда не занимались верховой ездой, но и не имели понятия, что за животное такое лошадь». А Агафий в VI веке свидетельствовал о галлах так: «…лошадьми не пользуются, за исключением весьма немногих», «…почитают некоторые деревья и реки, холмы, ущелья и им приносят в жертву лошадей, быков…»
Вроде бы все ясно.
Но текст Тацита о германцах ставит в тупик. На одной странице он говорит об их дикости, жалком убожестве: «…нет у них ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля». На другой странице, наоборот, есть и кони, и железо, и руническая письменность, и вера в Бога Небесного… Какой странице верить?
Если бы вся Германия действительно была такой, с конями и железом, она, возможно, задолго до Тацита победила бы Рим. Но этого не случилось, потому что ее населял народ, живший при первобытно-родовом строе, о чем известно по археологическим находкам. И авторитет даже десяти «тацитов» не затмит эту истину. Видимо, церковники приписали ученому то, о чем он не писал… Это тоже в традиции западной науки. Чему удивляться, если много раз дописывали и исправляли даже текст Библии.
Эти противоречия у Тацита, которые «разум не в состоянии подкрепить доводами», достаточно подробно разбирает Э. Гиббон, и справедливо заключает: германские племена «сами постоянно изменяли названия, отличавшие их друг от друга, и совершенно сбивали с толку удивленных подданных Римской империи». Правда фиксируя существование необычной традиции, Гиббон не объясняет, где коренятся истоки столь странного, с точки зрения европейца, обычая.
Категоричность здесь уместна вполне… Наверняка Европа слышала тюркскую речь и при Таците, как голос в многоголосом хоре народов Римской империи. О каганате Алман (Аламан) речь, конечно, не шла. Рано. Рим в I веке был в зените славы, он перенес на Рейн северную границу Империи, создал там ряд укреплений. То была целая эпоха, прославившая не одного императора. Но история не зафиксировала ни одной войны римлян с германцами, хотя отдельные серьезные столкновения, несомненно, были.
Земли за Рейном не интересовали Рим, то были «бесприютные земли», как сказал о них сам Тацит. Видимо, укрепляя восточную границу, Империя готовилась к отражению Великого переселения народов. Она знала о нем. В этом убеждает хотя бы то, что при Марке Аврелии, то есть в 171 году, иным неримлянам разрешили поселиться на землях Рима, «как они того желали». Почему? И кто такие были эти люди-всадники?
