Первые иконы отмечены в церковном обиходе уже в IV веке в Армении, Кавказской Албании и Иверии.
Показательно, что икона обязательна для северной ветви буддизма, основанной, как известно, на тенгрианских традициях. Будда изображается с поднятой в жесте умиротворения рукой: большой и безымянный пальцы сомкнуты.
Иконы — священный атрибут северной ветви буддизма. Так буддисты отдают дань тенгрианским традициям. Позже икону приняла и христианская Церковь. С Востока пришли на христианские иконы нимб и жест умиротворения
У тенгриан этот жест назывался двоеперстием. Точно таким же он перешел и сохранился в Армянской и других Церквах, первыми перенявших духовные традиции тюрков.
У тюрков культ священных образов восходит к наскальной живописи. По сохранившимся поверьям, они помогали человеку настроиться на общение с Богом, достичь Просветления.
Древняя «наскальная» традиция соединения молитвы и образа выражалась в двух древнетюркских словах: аj- (говори) и köni (истинно, правдиво). Слово köni часто использовалось в религиозной терминологии древних тюрков: например, köni kertü пот (истинное учение).
Заимствуя у тенгриан обряд иконопочитания, христиане, что видно из их же объяснения (!), приняли лишь внешнюю сторону, они не поняли сокровенной сущности иконы (отсюда иконоборческие смуты!). В итоге тюркское наставление «говори истинно», или «открой душу», превратилось в убогое греческое — «изображение».
Едва ли не на всех европейских языках слово «айкон» (aj— köni — айкони — айкон — eikón) звучит одинаково.
Ирмос — в христианстве богослужебная песня утреннего канона, служащая связью между песнями из Святого писания и тропарями. Отсюда якобы и название: от греческого heirmуs — «сплетение». Здесь, как с иконой, пример внешнего заимствования.
В византийской гимнографии ирмосы появились не ранее VII века. Слово «ирмос» тюркского корня: jir (песня) + аффикс — maz дословно — «наши песни» (йыр-маз).
Очевидно, в результате фонетической адаптации тюркское «йырмаз» превратилось в греческое «ирмос» (jirmaz — ирмаз — ирмоз — ирмос).
Как известно, пение — обязательный элемент духовной культуры тюрков, особенность тенгрианской традиции. Ее отметил римский папа Григорий Великий, который и заимствовал у тюрков-тенгриан этот обряд: отсюда грегорианское пение в католической Церкви.
Происхождение слова «ирмос» от тюркского «песня» подтверждается и тем, что богослужебная книга «Ирмология» содержит молитвы, предназначенные только для пения. Одним из первых авторов ирмосов в христианстве был святой Иоанн Дамаскин (в миру Мансур).
Кадило — сосуд для курения фимиамом в христианской службе. В древности он имел вид чашки, укрепленной на деревянной рукоятке, и назывался кация. (Так до сих пор устроена кадильница у русских старообрядцев.) Ныне кадило подвешивают на цепочке, в него кладут горящие угли, а на них насыпают ладан. По древним поверьям Востока, ладан отгоняет злых духов.
Кадило. И оно пришло в христианство из тенгрианства
Оба названия («кадило» и «кация») бесспорно тюркского происхождения. В переводе с древнетюркского qaδït- означает «отвращать», отсюда «кадило», дымом которого тенгриане отвращали злых духов (qaδït- — кадыт — кадит → «кадило»).
Название «кация» восходит к сложному слову qа čajti (qa čajti — качайти — кацайти — кацай — кация), которое состоит из двух древнетюркских слов: qa (сосуд) и č ajti (святыня).
Перевод этого слова — «сосуд со святыней» — точно отражает не только назначение кации, но и благоговейное отношение к помещаемому в нее ладану.
Камилавка — у христиан головной убор лиц священного сана. В IX веке так называли императорские венцы и папскую тиару. С XV века камилавку носит духовенство.
Происхождение слова связывают с греческим kámēlos (верблюд). Название якобы восходит к шапке из верблюжьего (kámēlos) волоса. Версия малоубедительна. Какая связь верблюда с царским венцом и папской тиарой?
Налицо очередное заимствование из тенгрианства. Название головного убора восходит к qam jelvi, состоящему опять же из двух древнетюркских слов: qam (священнослужитель) и jelvi (священнодействие).
Сцены священнодействия сохранились в наскальной живописи Алтая. Известно, что у тюрков священнослужитель во время священнодействия обязательно надевал подобный головной убор. У христиан такого головного убора не было.
Введя его в свои обряды, христиане стали искать объяснение незнакомому названию. Кроме неуклюжего греческого «верблюда», ничего предложено не было.
Клобук — головной убор монахов, состоящий из камилавки и крепа. Нынешняя форма взята Русской церковью у греков в XVII веке. Прежде этот покров делался не из легкой материи, а из плотной. У монахов времен Пахомия (IV век) он повторял башлык.
Клобук имеет бесспорно тюркское происхождение. Сами христиане выводят его из тюркского слова «колпак» — шапка. Однако это не точно. В основе названия лежит выражение qul baγ, состоящее из двух древнетюркских слов: qul (раб Божий) и bag (покрывало). Иначе говоря, «покрывало раба Божьего».
Название говорит и о форме клобука и передает символическую его суть.
Колокол — его появление в христианстве связывают с именем епископа Павлина (353–431), которому якобы подсказал идею вид полевого цветка. Но это — более чем наивно. Латинское название колокола «кампана» (сатрапа) по невежеству объясняют названием провинции, где их начали отливать.
Наскальная живопись Древнего Алтая хранит немало обрядовых сцен. Священнослужителей отличают специальные головные уборы, прообразы христианских камилавок
Документы свидетельствуют совершенно иное. В Италии колокола появились только при папе Сабиниане, около 604 года, а во Франции — в 550 году. Греки не знали колоколов до IX века. Там прихожан созывали ударами молотка в било (деревянную доску) или клепало (железную полосу).
Родина колоколов — Тибет, а изобретатель их — Аблома, сын Аботени и его четвертой жены Джамир Гимбаре. Так утверждают легенды Востока, сложившиеся еще до новой эры.
От тюрков традицию использовать колокола для сбора верующих первыми заимствовали армяне. В Эчмиадзине — духовном центре Армянской апостольской церкви — хранится древнейший колокол с Тибета, видимо подаренный тюрками.
