…Странный все-таки этот человек, Деннис Медоуз. Живет на ферме, по утрам доит козу, сам выращивает овощи к своему столу. Не имеет экономического диплома. В свободное от хозяйства время занимается математикой и пишет книги по экологии и экономике. И мысли у него какие-то странные, непривычные.
– Деннис, а если бы мы правильно ловили, сколько заработали?
– Много больше. Все по девятнадцать тысяч… И рыба осталась бы.
Москва, 1989–2009 гг.
Моя «фолк-хистори», горькая, как полынь (продолжение беседы)
– Мурад Эскендерович, наверняка каждый третий читатель спрашивал: вы патриот России? Если «да», то в чем это выражается? Так ли?
Так. Но я отмечал, вопрос звучит некорректно, в нем две неопределенности.
Во-первых, смущает слово «патриот». Ныне оно обрело бранный оттенок, что явно не случайно. Лично мой опыт общения с разного рода «патриотами» печален, как правило, ими оказывались люди, которые на мир смотрели через дырочку собственного кармана или с высоты служебного кресла, – прикормленные властью то были «патриоты». Как правило, бездарные, но сытые и довольные жизнью. Кричат: «халва, халва», а не сладко… Сказать-то им нечего.
Ну, а во-вторых, что, пожалуй, еще серьезнее, едва ли кто из читателей понимает смысл, стоящий за словом «Россия». Не удивляйтесь, говорить так есть повод.
Известно ли вам, что «Россия» появилась в XVI веке в Риме, когда там вынашивали план колонизации Восточной Европы и внедрения сюда христианства? Новый топоним для Московской Руси и ее будущих колоний предложил руководитель иезуитского корпуса, папский легат Антонио Поссевино – это еще одна страница малоизвестной нашей истории, но она была, и к ней вновь и вновь возвращаюсь я в своих книгах.
Да, здесь не все очевидно, но всплывает на поверхность при анализе причинно-следственных связей, выявляющих начало и итог события. Именно анализ позволил увидеть невидимые контуры геополитики того времени, когда одно событие проистекало из другого, образуя логическую последовательность.
Мне важно было понять, что для осуществления своего замысла Западная церковь руками тайных монахов, в прямом смысле слова, вытравила царскую династию Рюриковичей, устроила на Московской Руси кровавую Смуту и христианское крещение в 1589 году, потом буквально протащила на престол неспособных Романовых – людей, всецело подвластных папе из-за незаконности своего выдвижения. В 1666 году Запад провел раскол русской Церкви, утвердил де-факто крепостное право, а по сути узаконил в России рабство… Это все хорошо известно, но не во взаимосвязи событий.
Россию создавали намеренно – с конкретными политическими целями, чтобы подчинить народ бывшей Золотой Орды, весь Запад стоял за спиной иезуитов, благоволил к ним. Огромная сила управляла движением. Но… ни одно историческое событие не бывает случайным, или стихийным, каждое имеет и причину, и следствие. Значит, утверждаю я, события можно моделировать хотя бы в рамках завершенных логических схем!
Заметьте, в русское общество иезуиты закладывали духовные ценности и мораль, чуждые Руси. Иначе говоря, они кроили по своим лекалам принципиально новую страну – с другой верой, с другой государственностью, с другими действующими лицами и политическими ориентирами, но с одним и тем же народом, которому меняли сознание и память. Поэтому-то Российское государство и стояло на рабстве, заговорах, унижении своего прошлого, крепостном праве и бунтах, а также на бюрократии, которая, едва явившись неизвестно откуда, стала вершиной общества и государства, аристократической элитой. Цензура лютым Цербером стояла на защите интересов иезуитов, которым подчинялся сам царь.
Такова в двух словах моя позиция, мой взгляд на убитую нашу Историю. Что тут добавить? Да и надо ли добавлять, если первый русский летописец Нестор стал святым Римской католической церкви… Выходит, Россия – это и колония Запада, и его дочь-союзница, христианская империя, которая не знает себя, но постоянно ощущает внутри себя боль и неудобство. Она, как пика, нацелена на Восток, одновременно являясь частью этого Востока. Она едина в двух лицах: палача и его жертвы. Увечит себя сама.
Москва любила подчеркнуть эту редкую свою особенность, подчеркивала войнами с ближними и дальними соседями… А сколько карательных экспедиций провела она внутри страны. На покорении собственного народа взрастала российская армия, подвиги одного Суворова чего стоят – миллионы трупов на руках генералиссимуса, которого и ныне с ужасом вспоминают башкиры, ногайцы, не забывшие тот страшнейший геноцид.
Рим поставил Романовым две глобальные цели – физическое уничтожение татар (так назвали российских тюрков) и создание военного плацдарма для нападения на мусульманский мир. Как видим, в Третьем Риме духовного было мало, зато политики хоть отбавляй: ему предназначалось захватить Кавказ (Кавказскую Албанию) и «остатки» Дешт-и-Кипчака (земли нынешнего Казахстана)… Впрочем, зачем пересказывать здесь то, что давно описано в моей книге «Тюрки и мир: сокровенная история».
…Отвечая на ваш вопрос о патриотизме, скажу: как романовское творение Россия не прельщает. Мне, тюрку, она враждебна. На протяжении веков Романовы миллионами уничтожали моих предков, клеветали на мою культуру, фальсифицировали мою – русскую! – историю, унижая «тюркскую» Русь. Быть патриотом такой России значило быть предателем своего народа. Не хочу.
Но как отнестись к сегодняшнему, крайне неопределенному понятию «Россия», что явилось миру после распада СССР, я откровенно не знаю. Если она продолжательница романовской традиции, очень и очень плохо. Если нет, при чем тут «Россия»? Это топоним, составленный по грамматическим правилам Рима из слова «Русь», его подноготную выдает окончание, означающее «территория, подвластная папе». Как – Италия, Румыния, Словения и другие. К месту замечу, такого же глубинного разбора просит и другой привычный топоним – Европа и в нем «гуляющее» окончание.
Увы, неудачно выбранное имя страны показало невежество демократов, которые, затеяв «перестройку», толком так и не вошли во власть – мое предположение уместно. Действующие после распада СССР политики не знали, как появились имена их стран, им голову пьянило хлесткое слово «независимость». Даже африканцы оказались умнее: после освобождения от колониализма первым делом они убрали колониальные вывески. Наши этого не сделали, но День независимости ввели, тем запутав себя и свою «демократию».
Пример тому Казахстан, Кыргызстан, Азербайджан, где даже не сразу поняли, что случилось тогда в Беловежской пуще.
Не исключаю, сегодня слово «Россия» демонстрирует желание каких-то кругов вернуться в досоветское прошлое, и топоним сигнализирует о том желании. Ныне, как видим, страсть к Западу у Москвы не меньше, чем в романовскую пору, оскорбление стран-соседей стало едва ли не нормой, которая отличала и Романовых, тоже не имевших ни друзей, ни союзников во внешней политике. К чему это приведет? Увидим. Однако с любой стороны посмотри, а у Москвы новая мораль. И опять чужая! Американская, еще какая-то. Молодежь уже щеголяет «легким зарубежным акцентом», модным сейчас, она стесняется родной речи, так было и в период великой Смуты. И после. Достаточно вспомнить французский язык, заменивший родную – тюркскую! – речь у новоявленных «аристократов» в послепетровской России.
