В последние несколько месяцев Паула была близка к тому, чтобы признать себя консерватором просто в силу своего возраста и согласиться, что перемены ненавистны ей именно по этой причине, что она не принимает происходящих в мире изменений. Но она всегда считала себя реалистом. Силам правопорядка приходилось идти в ногу с обществом, которое они должны были защищать. Скорее всего, ее раздражало именно усиление политического контроля. После того как она заслужила право работать почти автономно, Пауле претила сама идея вновь соблюдать общие правила отчетности.
— Как и всем остальным.
— Извини? — переспросил Тарло.
Паула чуть раздраженно улыбнулась своему помощнику; она и не заметила, что заговорила вслух.
— Ничего. Просто мысли вслух.
— Да, конечно, — сказал Тарло и вернулся к меню.
Паула наконец по достоинству оценила его калифорнийскую внешность. Тарло превосходно вписывался в стиль жизни Венецианского Побережья. Сейчас они вдвоем сидели под широким навесом кафе на набережной канала Клейд. В двухстах ярдах, на противоположном берегу, виднелась задняя сторона галереи Нистол. Отвесная стена из красного кирпича поднималась над безмятежной гладью воды. Единственная дверь виднелась на нижнем этаже, примерно на ярд выше черной линии прилива; с обеих сторон стояли причальные столбики, когда-то покрашенные в бело-голубую полоску, а теперь совершенно выгоревшие. Широкие, обрамленные камнем окна отмечали второй и третий этажи, а выше нависала черепичная крыша. Под самыми желобами висела гигантская гирлянда полуорганических листьев, улавливающих влагу, как будто из-под стропил выросла огромная лиана. Венецианское Побережье страдало от недостатка пресной воды, поскольку глубокие скважины, пробуренные в каждом квартале, уже не обеспечивали потребности многочисленных жителей.
Паула выбрала себе место лицом к галерее, а Тарло расположился справа от нее и наблюдал за каналом. Казалось, что белая бейсболка и оранжевая с черным льняная рубашка надежно защищают его от жары. Паула, прежде чем сесть, сняла пиджак и повесила его на спинку стула, но белая блузка местами уже прилипла к коже. Даже голове было жарко, и она чувствовала, что над бровями выступила испарина, но не решалась ее стереть. Официант с усмешкой поглядывал на них из дверей кафе. Вскоре он понял, что они не намерены уходить, и неторопливо подошел к столику.
— Uno aqua minerale… — заговорила Паула.
Официант сочувственно вздохнул.
— Газированную?
— О! Без газа, охлажденную и со льдом.
Официанты Венецианского Побережья, как правило, с пренебрежением относились к тем, кто не освоил хотя бы начатков итальянского языка.
Тарло заказал безалкогольное пиво и копченые орешки.
Официант снова окинул их высокомерным взглядом, ссутулился и побрел обратно в кафе.
— Всегда рад здесь поболтаться, — сказал Тарло и закинул обутую в сандалию ногу на покрытое ржавчиной ограждение.
Паула сверилась с таймером.
— Через полчаса закажем еще напитки, а потом перекусим. Я хочу провести здесь не меньше двух часов.
— Босс, мы же все перекрыли сенсорами. Мимо них не пролетит даже почтовый голубь.
— Я знаю. Для меня важно видеть цель. Я должна лично проследить за операцией.
— Ага. — Тарло усмехнулся. — Ты мне уже говорила.
Если в реорганизации Управления в Агентство и было что-то положительное, так это расширение информационной базы. На этот раз известие о покупке Ригином нескольких сложных устройств ограниченного применения поступило не от тайных осведомителей Паулы. Особое следственное управление Анаконы в процессе контроля местных производителей продуктов двойного назначения проверило отчеты одной из посреднических компаний, и выяснилось, что она приобрела несколько резонансно-молекулярных стабилизаторов высокой мощности, которые могли использоваться в генераторах силового поля. Оказалось, что компания была обычной пустышкой, а деньги поступили с одноразового счета банка Сент-Линкольна.
Бюро расследований проследило путь оборудования через несколько подставных организаций до самой галереи. Вот тогда следователи и обратились в Агентство.
Наблюдение, обратное отслеживание и мониторинг связи показали, что Ригин приобрел уже немало подобных предметов. Явного оружия у него не было, но характер действий в точности соответствовал поведению Адама Элвина.
— Отличное у него прикрытие, — сказала Паула, отпив минеральной воды. — Могу поспорить, его адвокаты будут утверждать, что все это компоненты для его скульптур.
— В таком случае зачем же столько сложностей при приобретении?
Паула улыбнулась слабому ветерку, залетевшему с канала под навес.
— Радикальное искусство, я полагаю.
— Ты думаешь, он отправит все это за один раз?
— Скорее всего. Рискованно было все это собрать в одном месте. А теперь он уложит все в пару ящиков и отправит законным путем.
— Как раз через заднюю дверь, да?
— Да.
Паула из-под больших очков посмотрела на массивную заднюю дверь и представила, как к ней швартуется грузовой катер и на палубу укладываются контейнеры. Все это наверняка будет сделано среди бела дня. Обычный легальный груз, ничего тайного. Оттуда ящики попадут в доки района Акри, где стоят большие корабли, или на товарную станцию монорельса в Прато. А где-то по пути его будет поджидать Брэдли Йоханссон.
* * *
Адам Элвин облокотился о бархатные подушки на корме гондолы, грациозно скользившей по узкому каналу — одному из второстепенных водных путей вокруг большого квартала, пересекающему и соединявшему основные каналы.
Над водой высоко поднимались стены, потемневшие от водорослей и грязи. Вода плескалась у потрескавшихся кирпичей, постепенно вымывая известковый раствор, — кое-где были заметны целые секции новой кладки, скрепленные прочным цементом и совершенно здесь неуместные. Над головой медленно проплывали изогнутые мостики. В каждом здании имелись почти одинаковые гладкие деревянные двери, расположенные на ярд выше линии прилива и запертые массивными болтами. Несколько таких дверей на их пути оказались открытыми, снаружи были привязаны маленькие грузовые катера, и матросы передавали в дома какие-то коробки и ящики.
Все грузы в Венецианском Побережье доставлялись по воде, и это увеличивало стоимость жизни. До приезда сюда Адаму это не нравилось. В любом районе передвигаться можно было либо пешком, либо на лодке, а монорельс только курсировал между районами.
Они свернули в знаменитый канал Ровиго — один из главных водных путей района Чезана. С обеих сторон канал был обсажен деревьями вентури. Столетние стволы, поднимающиеся вверх на двадцать пять метров, напоминали корявые медные колонны, а поникшие ветви создавали над водой тончайший полог из паутины желтовато-зеленых листьев. Под каждым деревом имелась своя скважина, чтобы корни могли всасывать пресную воду. Адаму повезло застать их цветение, продолжающееся около двух недель. С каждой ветки свешивались тройные махровые цветки величиной с футбольный мяч. Хотя сейчас лепестки уже начинали увядать и опадать, осыпая восхищенных туристов ароматным конфетти.
