А потом я поняла, что Минди не отбрасывала тени. Не было ничего – ни длинного силуэта, который всегда тянется за своим хозяином по земле, ни зыбких теней, затаившихся в складках одежды. Солнце не придавало Минди текстуру, как оно это делает с живым человеком.
Я обнаружила способ отличать призраков, по крайней мере, при свете дня.
Вскоре перед нами предстала и машина: черный седан, судя по номерным знакам, – из проката.
На водительском месте развалился молодой темноволосый мужчина с планшетом, прислоненным к рулю. Он постукивал по экрану, но затем отвлекся и взглянул на мой дом. Спустя некоторое время он вернулся к планшету.
– С ума сойти! – вырвалось у меня. – А ты не шутила.
– О подозрительных типах не шучу, – ответила Минди.
Я приказала своему сердцу колотиться помедленней.
– Ты можешь увидеть, что у него на экране?
Минди буравила взглядом землю, безуспешно пиная сухой лист, который относило ветром.
– Я его, ну, боюсь. Может, пойдешь со мной?
– Я не невидимка. Помнишь?
– Но ты – помп. – Она нахмурилась. – Разве ты не можешь пересечь грань?
– Ты имела в виду: перейти в загробный мир?
Она хихикнула.
– Называй его просто обратной стороной, чудила. Именно так ты говоришь, когда ходишь здесь – вверху, а не внизу, в подземном мире.
– Значит, обратная сторона, – произнесла я и спросила себя, получится ли у меня переход прямо здесь, в переулке, да и хочу ли я этого. Ведь в таком случае мне нужно вспомнить террористов в аэропорту и заново прокрутить недавний кошмар в голове. – Попробую.
Минди вскинула голову, предположив, что я ее разыгрываю. Однако увидев, что мое выражение лица не изменилось, она протянула мне руку.
Я нерешительно потопталась на месте и ощутила слабое покалывание от ее ладони. Холод в моей душе отозвался на прикосновение, разбух, превратившись в ледяные пальцы, которые сжали мое сердце. Земля тут же ушла из-под ног, как бывает, когда начинает спускаться скоростной лифт.
Все произошло мгновенно.
Я чуть не отпустила руку Минди, но она крепко стиснула мою ладонь… внезапно ее пальчики стали реальными и плотными.
Холод в моей душе пульсировал и рос, захватывая тело. Он заполнил легкие и, наткнувшись на органы чувств, окрасил пейзаж в серый цвет.
Воздух загробного мира обладал легко узнаваемым привкусом, похожим на лежащий под языком ржавый гвоздь. У нас под ногами безмолвно шевелились мертвые листья.
– Ха! – собственный голос показался таким далеким. – Обычно это не так просто.
– Пока ты еще новичок, – ответила посеревшая Минди. – Зато мужчина тебя вообще не заметит. Ты ничем не отличаешься от призрака.
Я огляделась, тяжело дыша. Странно, что твой родной квартал стал бестелесным и однообразным, как далласский аэропорт. Мне стало ясно, что Минди – противоположность Ямараджи. Она перенесла меня в омертвевшее тихое место, а его прикосновение отослало меня в мир живых.
Я осмелилась сделать несколько шагов. Ноги казались ватными, как во сне. Топнув по асфальту голой подошвой, я почувствовала лишь приглушенный звон в ступне.
Во время первого перехода все было по-другому. Возможно, из-за потрясения, а может, только из-за присутствия Ямараджи…
– Жуть, – произнесла я.
– Паршиво быть мертвой, – согласилась Минди и поспешно добавила: – Не сказать что ты мертвая. Ты психопомп.
– Я подумала, что буду использовать какое-нибудь другое слово, которое не так сильно ассоциируется с психопатами.
Она пожала плечами.
– Их все так называют.
Я уставилась на черный седан. Первые нетвердые шаги вывели меня на дорогу, но мужчина не смотрел в мою сторону. Конечно, террористы в аэропорту тоже меня не видели, один даже прошел прямо сквозь меня.
Однако благодаря прикосновению Минди переход показался мне слишком легким.
– Ты уверена, что я невидимка?
Минди кивнула.
– Разве он для тебя светится? Он никогда в жизни не увидит обратную сторону.
Я изучила собственную ладонь. Моему блеклому свечению не хватало лучезарности бронзовой кожи Ямараджи, да и моя тень куда-то исчезла.
– Ладно, невидимка, – пробормотала я. – Мило.
И я направилась прямо к черному седану. Мужчина не оторвался от планшета, даже когда я застыла напротив водительского сиденья.
Наконец мужчина мельком посмотрел на меня, на минуту углубился в чтение, а затем принялся созерцать наше с мамой жилище.
Минди подошла и застенчиво поинтересовалась:
– Он жуткий, верно?
– Он втихаря следит за моим домом. Что думаешь?
Она ничего не ответила, и я опустилась на колени, таращась на незнакомца. Сейчас я находилась настолько близко от него, что в этом было нечто интимное, как если бы я сама шпионила за парнем через одностороннее зеркало. Из открытого окна до меня доносилось его дыхание, я вдыхала запах его кофе: стаканчик как раз дымился в держателе под окном. Парень оказался моложе, чем я предположила, вероятно, ему исполнилось лет двадцать пять. На нем был темный костюм с галстуком и очки в толстой оправе: вылитый умник из университета.
– Чем он занимается со своей компьютерной штуковиной?
– Ты имеешь в виду его планшет? – уточнила я у Минди.
Она кивнула, и я поняла, что ее понимание мира живых застряло в семидесятых.
Я наклонилась ближе к нему: мои губы находятся всего в нескольких сантиметрах от его уха.
– Эй, тупица!
Его длинные ресницы моргнули, вот и весь его отклик! Я нервно хохотнула, глубже просунулась в машину, пытаясь читать с планшета.
На экране был список имейлов. Я пробежала глазами по строчкам с темами. Ничего особенного – напоминание о вечеринке, кто-то просит потерянный файл и обычный, ничего не значащий спам. Парень ткнул пальцем в какой-то имейл, и тот развернулся на весь экран. Я наклонилась еще ближе и почти прижалась щекой к щеке юноши.
Может, я его тогда задела или, возможно, просто виновата случайность, но в этот самый миг ему вздумалось почесать ухо. Тыльная сторона его ладони скользнула по моему лицу, оставляя после себя искры и покалывание. Я вздрогнула, отпрянула и ударилась головой о верх автомобильного окна.
– Черт! – выругалась я, чувствуя, как меня захлестывает гнев.
Из-за машины, спотыкаясь, выбежала Минди.
– Бежим!
– Что ты… – начала я, но было уже поздно: мир вокруг становился ярче, шелушился тонкий слой застилавшей мои глаза серости. В тело хлынуло тепло, и я, опустившись на одно колено, растерялась от натиска буйства красок. Я судорожно хватала ртом воздух, который внезапно посвежел. Я оказалась в реальном мире.
