Дарси покачала головой.
– У тебя не было фото, и надпись «Имоджен» оказалась единственной в альбоме. – Было так странно произносить это имя, имея в виду другого человека. – Ты больше ни с кем не дружила?
– Тусовалась с кучей народа, но меня не было в ту неделю, когда раздавали альбомы. Я пропустила последний месяц в школе. Меня рано приняли в «Лигу плюща»,
[82]
и я стала неприкосновенной.
Дарси с облегчением вздохнула. Последние несколько часов она то и дело представляла себе, как притесняли в старших классах Джен, у которой совсем не было друзей. А она оказалась девушкой из высшей касты.
– Огненная Киска принесла альбом мне домой, и только много времени спустя я обнаружила то, что она написала… – Имоджен притихла, откашлялась и сказала: – Так что ты хотела узнать? Были ли у меня в школе друзья?
– Почему ты взяла ее имя?
Имоджен уставилась на дверцу шкафа.
– Она послужила прообразом моей главной героини. Ей нравилось поджигать. Я же тебе рассказывала, помнишь?
– Верно. Однако брать себе имя в ее честь – совсем другое дело. Разве «Имоджен Грей» – не твоя целиком новая личность? Та, которую ты защищаешь, умалчивая о том, кто ты такая? Ты пытаешься стать ею, Джен?
– Нет. – Ее голос снова стал тихим. – Я взяла ее имя, просто чтобы о ней помнить.
Дарси долго прислушивалась к дыханию Имоджен. Оно было тяжелым от усталости, алкоголя и чего-то еще.
– Не может быть! Она что, умерла?
Имоджен кивнула, по-прежнему не сводя глаз с открытого шкафа.
– Мы думаем, это было самоубийство.
– Ужасно, – Дарси села в кровати. – Мне так жаль.
– Кажется, будто она умерла очень давно.
– Пожалуйста, не плачь, – сказала Дарси, заключив в объятия Имоджен.
– Я поступила в колледж и уехала, не могла позволить себе обратный перелет, от чего мне стало намного хуже. Я постепенно ее забывала. Бывало, по утрам я только через пять минут вспоминала, что ее больше нет.
– Клянусь, я не хотела ворошить прошлое.
Имоджен покачала головой.
– Я не против, что ты узнала. Я ее не прятала, правда. И мне даже нравится, что ты хочешь обо всем знать.
Они прижались друг к другу, и на мгновенье в комнате воцарилась тишина, если не считать урчания двигателей машин на просыпающихся городских улицах. По мере приближения рассвета освещение менялось, и тело Дарси тоже изменяло положение, поудобнее устраиваясь рядом с Имоджен. Резкий аромат алкоголя и сигарет сменили более мягкие, знакомые запахи.
Когда они отодвинулись друг от друга, Дарси спросила:
– По десятибалльной шкале, где десятка – это наибольшая закомплексованность, насколько я – поганая девчонка?
– Ты вовсе не поганая девчонка. Порой ты мучение, вот и все.
Дарси прошептала:
– Когда я увидела ее фотографию, меня охватила ревность. Но не из-за того, что ты была в нее влюблена, а потому, что из-за нее тебе захотелось писать книги.
– Мне хочется писать книги из-за многих вещей, но ты тоже не ошиблась, – ответила Имоджен и, привстав, с полуулыбкой произнесла: – И ты из-за этого так сильно приревновала?
– Конечно.
Имоджен плавно спикировала на кровать – ни дать ни взять падающее пьяное дерево,
[83]
– и рассмеялась хриплым грудным смехом.
– Как в ту ночь, когда ты позавидовала моей задумке с «Фобомантом». Ты смешная.
– Нет, я отвратительна!
– Дарси, Дарси… Я только что вернулась домой после шести часов пьянства, танцев и разговоров, в основном, о сексе, – с полудюжиной красивых, необузданных и чрезвычайно умных женщин. Ну и к чему ты приревновала? К происхождению моего ном де плюм!
[84]
– При звуке собственного французского акцента Имоджен снова разразилась дребезжащим смехом. – Ты расстроилась из-за моих разглагольствований! До чего же забавно!
Дарси изумленно уставилась на подругу, размышляя, не стоило ли подождать, пока та протрезвеет, и лишь потом заводить щекотливый разговор. Однако когда Имоджен, наконец, умолкла и открыла глаза, то выглядела абсолютно трезвой.
Она заправила Дарси за ухо выбившуюся прядь волос.
– Ты удивительная.
– Я дрянь, Джен. Не знаю, как мне от этого избавиться.
– По крайней мере, тебя волнуют правильные вопросы, – Имоджен по-кошачьи подмигнула. – Тебе и правда нужно знать мое настоящее имя?
– Да.
– Пожалуй, меня уже ничего не убьет.
Дарси с минуту выдерживала взгляд Имоджен. Неужто нормальные люди спорят из-за подобной ерунды? Имен, литературных псевдонимов и болтовни о романах? Разумеется, нет.
– Сохрани его в тайне. Для меня ты – Имоджен.
Подруга вознаградила ее прекрасной улыбкой.
– Ладно, но лишь до поры до времени. А ты поедешь со мной в турне?
Сначала Дарси недоуменно пялилась на Имоджен, не понимая, о чем речь. Предложение Имоджен ее, мягко говоря, ошарашило. Само понятие «турне» даже показалось ей чистой абстракцией. Но затем до нее дошло значение слов, и она закивала.
– Замечательная идея! Может, когда-нибудь мы одновременно устроим рекламную поездку.
– Я имела в виду не отдаленное будущее, а следующий месяц.
Дарси заморгала.
– Стоимость гостиничных номеров не меняется из-за гостя, – продолжила Имоджен. – А платит за все – «Парадокс». Машины тоже включены в стоимость. Между прочим, еда за пределами Нью-Йорка – дешевле, и мы сэкономили бы неплохие деньги. Тебе придется только купить билеты на самолет, и здесь-то я могла бы тебе помочь.
– Значит, ты приглашаешь меня поехать в турне с тобой и Стэндерсоном?
– Ясное дело. Но нам лучше сначала спросить у него, из вежливости. Однако ты ему нравишься, и я уже поболтала с Нэн. Она заявила, что промотурне – отличная вещь, в особенности, для авторов «Парадокса».
