Милли даже представить себе раньше не могла, насколько сложна процедура разоружения шаманов. Нисколько не заботясь об их удобстве, маги растянули гамстарцев цепями между столбами, старательно избегая прикасаться к пленникам голыми руками. Тренна и ещё двое природников сделали всё силой своих стихий. Потом пришла очередь воздушников. Первым делом они воткнули в рот шаманам простейшие воздушные пробки, применяемые лекарями для лечения зубов. Затем начали осторожно снимать одежду, аккуратно вытрясая над столом и складывая стопочкой.
Потрясённо наблюдая, как быстро растёт кучка игл, вычесанных из оставленных на затылках шаманов косиц, разноцветных порошков и непонятного мусора, принцесса осознала, как опасны эти люди. У них даже под ногтями были припрятаны крошечные иглы, и если бы обыском не руководили Гизелиус и его учитель, даже самые опытные маги не смогли бы отыскать все тайники. В какой-то момент, когда на пленниках остались только короткие кожаные штаны, Тренна предложила принцессе погулять, но Милли согласилась только отвернуться. Ни за что на свете она не желала пропустить момент, когда шаманы начнут отвечать на вопросы.
Вернее, её интересовал всего один вопрос: где Дорданд и как можно его спасти.
Однако, когда маги, разоружив шаманов, со всеми предосторожностями рассадили их по камерам, Гарди неожиданно раздумал начинать допрос пленников.
– Они просто рядовые исполнители и ничего не знают, – пояснил он коллегам, велев отправить пленников в глубокий сон, – теперь нам нужно ждать ответного шага верховного шамана. А тебе, Милли, пора возвращаться. Её величество уже подняла на ноги весь дворец. Не забывай, ты ещё и принцесса.
И за то, что он обращался на «ты» и считал её сначала магиней, а уж после, как досадное недоразумение, принцессой, Милли прониклась к Гардиану особым уважением. И спорить не стала. Просто оглянулась на Гизелиуса и кротко спросила, когда он сделает список.
– Вот, – магистр достал из кармана камзола помятый свиток, – пока мы ждали шаманов, я набросал. Там последние строчки немного кривые… в невидимости писать неудобно, но ты поймёшь.
Не неудобно, а холодно, правильно расшифровала принцесса осуждающий взгляд наставницы и только тут догадалась, почему так замёрз магистр огня. Не пользовался заклинаниями своей стихии, чтобы не спугнуть осторожных и чутких, как звери, шаманов.
– Спасибо, Гиз, – с чувством пробормотала Милли, – ты замечательный человек.
Улыбнулась ему подбадривающе и ушла в портал, не заметив, каким несчастным стал на миг взгляд магистра.
– Предлагаю всем отдохнуть и пообедать, – предложил магам Гарди, отправляя в Дензир срочное сообщение. – Сард, Тренна, Лэнн, вы со мной в кабинет.
Некоторые маги направились в сторону столовой, остальные шумной толпой выбрались на высокое крыльцо, договариваясь, кто к кому пойдёт в гости. Почти половина участвовавших в операции жили в обители, остальные желали осмотреть дворцы и парк.
– Прошу, – короткой фразой давая разрешение наложенной на кабинет хитроумной защите пропустить гостей, распахнул двери Вангор и вошёл первым.
Прошёл к большому столу, наполовину письменному, наполовину алхимическому, сел в кресло, испытующе осмотрел устраивающихся в креслах магов.
И спросил вовсе не то, чего они ожидали.
– Лэнн, ты специально вложил в свиток заклинание спокойствия?
– Что? – встревожилась Тренна. – А я не заметила! Зелик, зачем?
– Спроси его, почему он ничего не объяснил ей! – внезапно рассердился Гиз. – Я понимаю, при всех нельзя, но можно было позвать сюда!
– Как интересно, – с подозрением уставилась на возмущённого мужа магиня, – да у вас целый заговор!
– Не заговор, а операция! А ей говорить я и не собирался! Да и вам запрещаю.
– Я хочу знать все подробности. – От ледяного тона категоричного заявления Тренны глава ковена и Гизелиус как-то сникли, а Сарджабиз ехидно заухмылялся.
– Катренна, мы тоже пока знаем только часть правды, но она нам не нравится! Вот и предпочитаем молчать! – попробовал улизнуть от расспросов Гарди, и этот приём вполне мог бы сработать с любым другим магистром.
Но не с леди Тренной.
Это Вангору могли бы доходчиво объяснить её воспитанницы, если бы магистр нашёл нужным их расспросить. Уж они-то точно знали: не стоит прятать разбитые тарелки или бумажки от конфет, Тренна всегда сразу направится именно в то место, где скрыты следы их детских проделок.
– Гарди, расскажи мне эту часть, а я уже решу, стоит обманывать мою воспитанницу или нет?
– Да чего там рассказывать, ты и сама знаешь, – бросив загадочный взгляд Гизелиусу, пожал плечами Вангор, – мне Милли и рассказала. Однажды она подслушала странный разговор между Хиссом и матерью и хотя не до конца поняла, в чём дело, но интуитивно почувствовала, насколько всё серьёзно.
Гизелиус придвинулся ближе к застывшей со сжатыми губами жене и, крепко обхватив её за талию, притиснул к себе в стремлении защитить от боли.
– В тот раз Хисс был очень зол и выкрикнул хорошо запомнившиеся Милли слова: «Анни, не забывай, тебя предупреждали! Ты сама приняла то решение, теперь поздно жалеть нерождённых потомков Теорида! Пора понять, какие силы ты пробудила к жизни, давая тьме нерушимое обещание! Постарайся больше не становиться ей на пути и не забывать, что никогда брачный договор не объединит двух стран! У этого проклятья нет срока!»
По щекам Тренны катились слёзы.
– Милли сама мне объяснила, почему так не хотела, чтобы Дорданд влюбился в Аглессу, – мягко продолжил Гардиан. – Аннигелл, плохо представлявшая себе возможности тьмы, наивно полагала, будто старинное проклятье не сумеет отличить истинную принцессу от подставной. Таким образом она надеялась отомстить Теориду и Хиссу одновременно! О том, что амулет королей может не признать дочку Хисса и, чтобы выполнить брачный договор, рядом с герцогом перед жрецом придётся встать Милли, она даже не догадывалась. Зато сразу сообразила Катренна. Признайся, Тренна, это же ты всё объяснила королеве?! Потому она и оставила дела, дворец и столицу и помчалась в Дивноводск, ради спасения дочери решившись на морское путешествие.
– Тренна?! – Гизелиус нежно отирал мокрые щёки жены. – Почему ты её не остановила раньше?
– Откуда мне было знать подробности того заклинания? Я тоже, как и вы, собирала сведения по крупицам, по словечку и по взгляду. Да, Милли меня сильно подвинула к истине своим рассказом, но когда я пришла за объяснениями к Аннигелл, она просто неимоверно испугалась и тут же взяла с меня клятву молчания на крови. И поэтому я не могу сказать больше того, что вы узнали сами. Но при чём тут Милли?
– Мы нашли в одной из найденных в крипте старинных книг подобное заклинание, – мрачно сообщил Гардиан, – давно нашли, но вспомнил я про него только после рассказа Милли. Когда Гиз лечил королеву… он по моей просьбе заглянул в её сознание. Да, я помню, ковен даёт правителям обет верности и клятву никогда не проверять сознание… но в тот момент мы были членами другого, мятежного ковена, который никаких обетов не давал. И воспользовались этой лазейкой… Нам очень нужно было знать, какая именно гадость пришла в голову оскорблённой королеве почти тридцать лет назад. Да, именно тогда, когда страстно любимый ею Агранат внезапно расторг помолвку и оставил её и трон ради леди Лаурины.
